направо и вскоре свернул за угол. Почти сразу же нашел глазами припаркованную у обочины «МAZDA». Кнопкой на ключе открыл багажник, кинул туда чемодан. Сел в салон, завел двигатель. Полный бак бензина, машина совершенно новая. До лондонского рейса оставалось почти пять часов, и он решил, что успеет заехать в свой банк за остальными деньгами.
«Сменщики» приехали через час после бегства Германа. Дядя Петя узнал о его исчезновении через минуту после того, как один из «сменщиков» открыл водительскую дверь «BMW» и на руки ему упало тело шофера. Через полчаса СБ «Юксона» блокировала все аэропорты и вокзалы Москвы, ведь недаром она считалась лучшей частной службой безопасности в стране.
Ничего этого Гера не знал. Он забрал из сейфа два кейса и по Третьему кольцу поехал к выезду на Ленинградское шоссе. Спокойно миновал «Динамо», проехал в тоннеле под «Волоколамкой» и въехал на Войковский мост. Здесь движение существенно замедлилось, и машины двигались хоть и постоянно, но довольно медленно, не быстрее десяти километров в час. Вдруг Гера увидел, как из сточного отверстия в обочине моста выскочила омерзительная, с длинным, грязным, безволосым хвостом крыса. Что заставило ее покинуть темное свое обиталище, осталось неизвестным, но, оказавшись столь внезапно среди бела дня на дороге, заполоненной машинами, крыса принялась как обезумевшая метаться между ними, будучи, очевидно, ослепленной светом дня и поэтому неспособной найти какое-нибудь укрытие. Наблюдавший за ней Гера увидел, как, пометавшись и поняв, что это бесполезное занятие, жалкая крыса вдруг затихла и застыла на дороге, поджав в отчаянии хвост. Через мгновение огромное колесо грузовика прекратило крысиный жизненный путь, оставив от нее лишь влажный след на шоссе.
Движение пошло быстрее, затем и вовсе вернуло себе нормальный темп. До самолета оставалось два с половиной часа, и Гера «поднажал». Случай с крысой не шел у него из головы. Внезапно ему пришла мысль, от которой он чуть не въехал в резко затормозившую впереди у светофора машину. Ожидая зеленого сигнала, он поглядел на свое отражение в зеркале заднего вида. Увидел лишь свои замученные, ввалившиеся глаза в черных полукружьях от тревог и бессонницы. Сказал, обращаясь к своим глазам:
– Гера, Гера. А ведь ты такая же крыса, как та самая шушера, которую только что раздавил грузовик. Жил себе в темноте, и никто не видел, кто ты есть на самом деле, а вылез на белый свет посмотреть, и что случилось? Приходится бежать куда-то к чертовой матери, оставить здесь Настю, маму… И ведь никогда, наверное, уже не придется мне сюда вернуться. Черт бы побрал такую жизнь! Почему все так несправедливо? Почему кому-то все, а кому-то, как крысе, приходится тырить куски с оглядкой, не в крысоловку ли она попала…
Подъехал к Шереметьево. Оставил ключи в «Мазде», все равно больше не пригодятся. Загрузил свой дорогостоящий багаж на тележку и бережно покатил ее перед собой. Зашел в здание аэровокзала и подошел к огромному табло «Вылет-Прибытие». Регистрация на Лондон началась полчаса назад, и он поспешил занять очередь в «зеленый коридор» таможенного досмотра. Лысого великана, и впрямь имеющего сходство с Розенбаумом, он заметил сразу. Его трудно было не заметить. Верзила стоял за стойкой и, изредка задавая проходящим дежурные вопросы о наличии валюты и прочего запрещенного к вывозу таможенного списка, напряженно смотрел по сторонам. Наконец он увидел Геру и на глазах стал еще более скованным, как будто все его нервы разом намотали на какой-то барабан, натянули их до предела, вот-вот порвутся. Гера, наоборот, обрадовался таможеннику, как старому другу. Еще пять шагов до черты таможенной зоны, четыре, три…
Последовавшие за два шага до черты события произошли настолько стремительно, что на их описание уйдет больше времени. Перед Герой оставалось всего два человека, когда «Розенбаум» внезапно вышел из-за стойки, перекрыл вход с помощью металлического заграждения и быстро удалился в неизвестном направлении. Гера даже не успел удивиться его неожиданному поступку, как почувствовал, что в его руки почти одновременно с разных сторон намертво вцепились чьи-то сильные пальцы. Он с испугом резко обернулся вправо и увидел, что рядом с ним стоят несколько человек из службы безопасности «Юксона» и один из них – это именно тот, что железной хваткой держит его руку. Повернув голову влево, он, уже близкий к потере сознания, увидел ухмыляющееся лицо Ракова, держащего его за другую руку, и рядом с ним троих жлобов из службы безопасности «Патиссона». Обе эти группы с удивлением, смешанным с нескрываемой неприязнью, враждебно глядели друг на друга.
– Вы кто такие?
– А вам какого лешего здесь надо?
– Рот закрой свой. Это наш клиент.
– Да, конечно! Ваш! А коко не хохо?!
– Слышь, ты, пидор, ты за базаром следи. Мое коко тебе в рот не влезет! Сказано было: а ну быстро отпусти его! Этот крендель едет с нами!
– С какой такой радости?
– С той радости, что у нас к нему вопросы!
– А кто вы такие? – Раков решил не сдаваться.
– СБ «Юксон». А ты кто такой?
– Кто? Эсбееее?! Ха-ха-ха! Да вашего черта днями закрыли, а вы все ерепенитесь, шныри. Сами скоро будете из параши тюремной баланду лакать и за кружевными занавесочками на нарах полеживать, голубки.
– Что?! Что ты сказал, сука!!!
В этот момент у того, кто держал Геру за правую руку, сдали нервы. Он одним быстрым движением выдернул из-за пояса пистолет и направил его Ракову прямо в глаз. Толпа зевак, собравшаяся вокруг при виде пистолета, бросилась врассыпную. Тем временем один из жлобов Ракова тоже вспомнил про свою пушку и, решив, что его шефу угрожает смертельная опасность, выстрелил первым. Пуля вжикнула у Геры над ухом и достигла цели. Герина правая рука оказалась свободной. Он дернул левой рукой, вырвался и бросился бежать к выходу, услышав за спиной еще несколько выстрелов подряд. Ему навстречу уже бежали трое милиционеров, но на Геру они никакого внимания не обратили, а, на ходу вырывая из кобур оружие, бросились к эсбэшникам-ковбоям. Всего этого Гера уже не видел, он выбежал из стеклянных дверей аэропорта и, вспомнив про синюю машину, рванул к ней, как вдруг самый милый голос на свете окликнул его:
– Герочка, милый, как хорошо, что я не опоздала.
Он остановился как вкопанный. Настя стояла возле своей машины, багажник был открыт, и она держалась за ручки стоящей в багажнике дорожной сумки.
– Настя! Ты! Откуда! Господи! Быстро в машину!
