Вова, у которого в висках бешено застучало, не своими пальцами развернул мешок и увидел, что тот содержит отнюдь не мусор, а двести тысяч евро в четырех пачках большими фиолетово-белыми «пятисотками». Он с затуманенным взором повернулся к Гере:
– Это чего такое-то?
– Половина квартиры твоей. Трехкомнатной.
– А… За что мне… Чего надо сделать-то?
– Базар наш помнишь, Вовка? Ну, когда ты меня еще из Шереметьева забирал? Насчет суки этой, Брикер?
– Ну конечно. Отлично помню.
– Ты помнишь, я тебя спросил, смог бы ты ее… Ну, грохнуть, одним словом, смог бы? Ты ответил, что да. Понтанулся тогда? Честно?
Внутри у Володи вдруг разом все успокоилось. Он аккуратно завернул деньги в мусорный мешок и убрал под свое сиденье.
– Я понтоваться не привык, я как «Клинское» пиво: «За общение без понтов». Чего делать нужно и когда?
– Молоток! Я ж знал, что ты у меня самый надежный друг, Вовка! Короче, так: «сделаешь» ее, получишь столько же. Хватит на любую хату, чтоб у каждого по софе и по столу было. Я тебе сам через мэрию вариант подберу подходящий. А насчет когда – это чем раньше, тем лучше. Можно вообще хоть сегодня, если ты готов.
– Готов. Только вот у меня нету ничего. Ну, чтобы по-быстрому ее и без рук. Тут продавал один из Смоленска «наган» почтовый, который с коротким стволом за четыреста долларов. Нужно ему позвонить, может, он у него еще?
– Да чего ты гонишь? Какой «наган» почтовый»? Вот. – Гера оттуда же, откуда до этого доставал деньги, вытащил еще один небольшой, но по виду довольно увесистый сверток.
– Из пистолета стрелял?
– А как же! В армии, из «макарова».
– Этот малость поменьше, и пульки у него послабже. Одного раза может не хватить. Ты когда первый раз… ну, это… бабахнешь когда, то подойди и… Блядь! Разберешься, короче. Я сам его купил у двух бандюков, которые меня в свое время взорвать хотели прямо вместе с машиной. Ничего не получилось, и мы с ними подружились, вот от них и остался «подарочек». Как знал, что пригодится. Я-то из него не стрелял никогда, но там к нему глушитель есть и пулек столько, сколько нужно в этой… Как ее?
– В обойме.
– Да, точно. Ну, так чего? Сегодня?
– Можно и сегодня. Как тогда лучше сделать-то? С чего начать?
Гера, который все обдумал впопыхах, на скорую руку, не учитывал деталей и поэтому задал Вове вопрос, от ответа на который зависело все предприятие:
– У тебя в Подмосковье какое-нибудь место есть тихое?
– В Подмосковье-то… Ну, есть такое.
– Тогда слушай внимательно: я сейчас позвоню этой Кире из автомата и скажу… Короче, скажу ей что- нибудь такое, чтобы как рыбку подсечь с первого раза, и потом сообщу ей, что послал тебя, ну, чтобы ты, значит, ее ко мне отвез. Где у тебя в Подмосковье это место?
– Да под Воскресенском очистные сооружения есть.
– Это какая дорога?
– Горьковка.
– Короче, скажу ей, что завис на даче у кого-то там, у друзей каких-нибудь, и пускай она едет ко мне.
– А вдруг откажется?
Гера нервно усмехнулся:
– Я так приглашу, что не откажется. Помнишь, как в фильме: «Крестный отец сделает вам предложение, от которого вы не сможете отказаться»?
– Еще бы. Мой самый любимый фильм. Де Ниро там…
– Вова! Да по хую, что Де Ниро там! Короче, последний раз тебя спрашиваю: делаем?
– Без «бэ».
– Тогда жди меня. Я пробченским метнусь туда-сюда.
…– Привет, малыш. Как дела?
Она очень удивилась. Она поставила чашку в пустоту, и остатки кофе впитал в себя ковер. Она улыбнулась. Она внимательно выслушала его. И даже вначале, на вопрос «Как дела?», отшутилась:
– Регулярно. Раз в месяц и точно по календарю, без задержек и сбоев.
Гера пропустил ее иронию мимо ушей:
– Я больше не могу без тебя жить. Для меня только ты существуешь, я это понял, когда сидел тут один-одинешенек и размышлял о нас с тобой. Нет, я не пьян. Я кое-что купил для тебя. Сияет так, что глаза
