не знаешь и знать не можешь, о чем мечтает генерал Петя.
– А вы? Вы знаете, о чем он мечтает?
– Я знаю. Чуть позже расскажу. – И Мистер Ты вновь улыбнулся.
Змеи Шивы. Затиха – Калькутта. 1993–2007 годы
…Тем временем они вошли в деревню и миновали несколько заколоченных домов. Мистер Ты молчал, а Гера внимательно осматривался по сторонам, но ничего, кроме полусгнивших досок да провалившихся крыш, он так и не увидел. Если и было что-то необычное в этой деревне, так это отсутствие каких-либо деревьев и колодца, хотя уж чему как не колодцу в деревне быть положено прежде всего.
Наконец Герман не выдержал и со смехом задал Мистеру Ты вопрос, который давно уже вертелся у него на языке:
– Так что же все это значит? Для чего тут все эти милые домики и отчего сто шестьдесят квадратных километров прекрасной земли находятся в статусе запретной зоны? И вот еще что, почему…
Мистер Ты ответил не сразу. Со стороны он напоминал сомнамбулу, бессознательно идущую вперед. Душа Мистера Ты, его мысли были где-то далеко, и он с видимым усилием вернулся в себя. Причем это было так явно, когда бессмысленные прежде глаза вдруг вспыхнули прежним огнем и в теле сомнамбулы будто проснулась разумная жизнь, что Гера смутился и осекся на полуслове.
– Запретная зона на то и запретная, чтобы можно было спокойно жить внутри ее. Но получается это лишь у меня одного. Остальные здесь как-то не приживаются.
– Но почему?! Я же и пытаюсь это выяснить!
– В основном как раз из-за этой самой деревни, будь она неладна, – и Мистер Ты, подняв с земли длинный проржавевший гвоздь, закинул его в чей-то заброшенный огород.
– Черт побери, да что же это! – Гере показалось, что Мистер Ты над ним издевается. – Ведь нет здесь никого, одни гнилые дрова, маму их…
Мистер Ты вздохнул, устало опустил плечи, склонил голову и ответил:
– По этой деревне можно ходить только днем и только вместе со мной. А ночью я и сам здесь не появляюсь без самой крайней нужды. И не задавай мне больше вопросов, я и так сказал достаточно.
Гера по-настоящему разозлился и, с трудом сдерживаясь, пробурчал:
– Сказки для идиотов. Я что, мальчик, что ли? Я чиновник государственного значения, я, может, допуск к гостайне имею, а вы меня дурачите, точно пацана восьмилетнего. У нас с вами разница в годах, кстати, небольшая, ведь так?
Мистер Ты, который заметно ускорил шаг, жестом показал «догоняй» и ничего так и не ответил.
…В девяносто третьем году прошлого века, когда Игорь проходил обучение в Индии, необходимость привела его в Калькутту. Главное отделение ложи индийских иллюминатов было именно здесь, и возглавлял его ирландец по имени Джеральд О’Рейли. Состоялся традиционный обмен словечками наподобие «Шемхамфораш» и прочих енохианских паролей. К тому времени Игорь довольно сносно успел освоить этот древний классический язык ритуалов сатанизма, подобно тому как латынь – классический язык христианства, хотя сравнение, разумеется, неуместно и оскорбительно для божественной религии и ее верных последователей.
– Сколько вам лет? – спросил ирландец.
– Одиннадцать, – ответил Игорь, не забывающий ни на минуту, что это священное у демонопоклонников число. Оно состоит из числа смерти, числа сто тридцать семь, при том условии, если сложить все цифры этого числа по очереди: единицу с тройкой, а получившуюся четверку с оставшейся семеркой, тогда как раз получится одиннадцать.
– Откуда вы? – продолжал О’Рейли.
– Из вечного пламени.
– Куда следуете?
– В вечное пламя, – Игорь отвечал без запинки, так как ритуал сатанинского приветствия был давно ему известен и он не раз уже прибегал к нему, встречаясь здесь, в Индии, с самого разного рода адептами черной веры.
– Знаете ли вы отца?
– Знаю и горжусь.
– Кто же ты?
– Лишь приемный сын отца моего. Отец мой может все, и я ничего не могу без моего отца.
– Каков час твоего труда?
– Три часа полуденного времени.
– Как попадешь ты в святое царство?
– Когда произнесу святое имя.
– Назови его.
– Люцифер…
Ритуал был совершен, и гроссмейстер О’Рейли радушно принял Игоря, выделил ему для проживания целый этаж своего дома на окраине Калькутты и в тот же вечер пригласил с собой для свершения, как он выразился, «церемонии встречи с отцом нашим». Игорь скрепя сердце согласился и запомнил увиденный им кошмар на всю оставшуюся жизнь.
Начиналось все с постановочной комедии под названием «вызывание духа». Окрестности Калькутты наполнены множеством индусских храмов, как относительно новых, так и старых, заброшенных. Капище сатанистов было расположено в одном из таких храмов, а если точнее, то в его подземелье. Игорь испытал настоящий шок вперемешку с доброй порцией отвращения, когда спустился туда в сопровождении гроссмейстера и двух его немых телохранителей-индусов, каждый из которых был вооружен автоматом Калашникова. И было отчего этим отвращением проникнуться! Подземелье, помимо своего основного предназначения, также являлось добровольной тюрьмой для факиров, истязающих себя во имя Люцифа. Эти полутрупы, в которых едва теплилась жизнь, были подвешены к потолку, замурованы в стенах капища и существовали так, со слов О’Рейли, долгие годы. За время, проведенное им в Индии, Лемешев успел привыкнуть к странностям всякого рода, но со столь открытой формой ужаса столкнулся впервые. Особенно угнетающим был смрад от продуктов жизнедеятельности этих людских подобий, которых кормили и поили в соответствии с их минимальными потребностями. Запах в подземелье стоял настолько ужасный, что Игорь почувствовал – еще немного, и он потеряет сознание. Вспомнил вычитанный в какой-то книге способ лишить себя обоняния и все время, которое он вынужден был провести в капище, дышал только ртом. Тем временем они подошли к алтарю, за которым виднелась традиционная статуя Бафомета, и О’Рейли предложил провести обряд вызывания кого-либо из «великих духов», «адских королей»: Вельзевула, Асмодея или Шивы. Игорь ответил, что ему, в сущности, все равно, кого именно будут вызывать, так как ранее он ничего подобного не видел и будет рад увидеть любого из перечисленных. Тогда гроссмейстер вручил ему выполненную из бронзы перевернутую пентаграмму – «Печать Бафомета», заключенную в круге, и надел на шею восьмилучистую, сделанную из серебра звезду «микрокосм». В подземелье собралось человек двадцать масонов, и все они, держа в левой руке пентаграммы, с надетыми поверх черных хламид лучистыми «микрокосмами», образовали перед алтарем полукруг. На алтарь легла обнаженная индианка. В центре полукруга зажгли светильник с девятью масляными лампами, по форме полностью схожий с ханукальным, применяющимся в иудейских религиозных практиках, с разницей лишь в количестве ламп. Все прочие огни в подземелье словно сами собой мгновенно потухли, а Игорь увидел, что в руке О’Рейли появился меч.
– Шемхамфораш! Взываю к воздуху, огню, воде и земле покорных великому сатане, Нааму, Нергалу и Шиве и всем духам адским, коим имя легион. Во имя сатаны, правителя земли, царя мира сего, я призываю силы Тьмы поделиться своей адской мощью со мной! Откройте шире врата Ада и выйдите из пропасти, дабы приветствовать нас как ваших братьев, сестер и друзей! Дайте мне милости, о которых прошу! Имя твое я взял как часть себя! Я живу подобно зверям в поле, радуясь плотской жизни! Я благоволю справедливость и проклинаю гниль! Всеми богами бездны я заклинаю все, о чем я испрашиваю, произойти! Выйдите же и отзовитесь на ваши имена, сделав явью мои желания! Я вызываю Шиву!
С этими словами О’Рейли коснулся мечом живота индианки, в воздухе раздался какой-то зудящий звук, но тут же он стих, и больше ничего не произошло. О’Рейли вновь повторил свой призыв, затем перешел к чтению енохианских ключей – молитв и прочел их все от начала до конца, всякий раз по прочтении
