бандиты во главе с неким Джексоном.
- Знаю, - сказал сержант. - Человек со шрамами.
- Да, он самый. Ему удалось уйти или?..
- Когда в дело вступает мой спецотряд, от меня никто не уходил. Живым.
- Надеюсь, негодяй мертв?
- Господин сержант, - вылез вдруг старик Хэнк, в руках у него откуда-то были цветы, наверное, сорвал по дороге. - Разрешите преподнести вам эти цветы в знак наших мирных намереней. В свое время мы...
- Да-да, спасибо, - с неудовольствием сказал сержант, не принимая цветов старика, - я вижу, вы старый хиппи... Килби!
К сержанту подбежал высоченный вояка, вытянулся в струнку, отдал честь.
- Припроводи задержанных вон на тот катер и сопровождай их. Отправь их на 'Морскую звезду' и сдай лейтенанту Макферсону.
Килби козырнул и под дулом автомата повел группу Джона к причалу. Сержант несколько десятков шагов шел рядом и приятно обрадовал Джона следующими словами:
- Знаете, что лично вас спасло от расправы?
- Нет, - честно ответил Джон.
- Вовсе не тот факт, что вы известный писатель. А то, что сегодня утром я получил радиограмму из дома. У меня родился сын, которого я так долго ждал.
Сержант радостно улыбался, все его черное лицо так и сияло от счастья, как хорошо начищенные солдатские ботинки.
- Когда вы сказали про жену и детей, вы спасли себе жизнь. Всего хорошего, сэр.
- Поздравляю, сержант. И вам всего хорошего. И спасибо.
Великодушный сержант свернул в сторону, а задержанные вступили на доски причала.
Задержанных усадили на небольшой быстроходный военный катер, открытый всем ветрам. Взревел мотор, юркая посудина легко отошла от пирса, вспенивая воду кормой, на секунду мотор встал на нейтралку, потом врубился полный вперед - всех аж качнуло - и, сделав грациозный разворот, катер понесся к выходу из бухты.
'Вот так, дорогой бумагомаратель, - подумал Джон с радостью и грустью одновременно, - такие здесь приоритеты, понятно?'
Килби сидел с группой Джона рядом, возвышаясь над всеми как колокольня возвышается над мирной деревней. Джон с тоской смотрел на удаляющийся берег и причал, где стояла его яхта. Черт возьми! Как же он по ней соскучился. И вот, когда можно было уже ступить на её борт, они, он и яхта, опять разделяются. Джон любил и привязан был к своей яхте, как капитан Немо к своему 'Наутилусу'.
Берега залива, до воды заросшие диким тропическим лесом, проносились мимо - и вот, наконец, катер выскочил на открытый простор океана. Сейчас же волны ударили в днище так, что посудина содрогнулась, словно автомобиль, попавший колесами в яму на раздолбанном асфальте где-нибудь в районе Гарлема.
Несмотря на приличную волну, катер прибавил скорость, и удары в днище вошли в частый ритм, едва переносимый. Нос судна взлетал и с силой бился о воду, ставшей твердой как камень. У Джона стучали зубы и неприятно било в позвоночник, когда ленился напрягать брюшные и спинные мышцы. На одном, особенно сильном водном ухабе, он чуть не прикусил язык.
Джон тревожно посмотрел на Аниту с ребенком, как она справляется. Но они выглядели бодрыми. Аниту держала ребенка так, чтобы амортизировать удары. Мальчонка с любопытством пялился на все, что промелькивало перед его глазами цвета спелых фиников. Джон хотел было сказать Аниту и малышу теплые слова, но обстановка не располагала к нежностям. Он только крепко сжал плечо Аниту, чтобы её не болтало.
Особенно тут не поразговариваешь, когда мотор ревел, как рассерженное чудовище. Поэтому все молчали, время от времени только поглядывали друг на друга и подбадривали самих себя кислыми полуулыбками. Только рядовой Килби сидел невозмутимый, как истукан острова пасхи.
Джон повернулся по ходу катера. В лицо ударили соленые брызги. Писатель смахнул с лица влагу и увидел военный корабль, стоящий на траверзе примерно в четырех кабельтовых от острова. Это был, если Джон не ошибался, легкий эсминец. Вокруг него дрейфовали или делали маневры сторожевые корабли классом пониже.
Их катер несся прямо к эсминцу, ощетинившемуся скорострельными орудиями и ракетными комплексами. Серо-голубой бронированный борт вырастал, избавляясь от дымки расстояния, становился четко видимым и вскоре наклонной стеной закрыл весь обзор.
Катер резко сбросил обороты мотора, задним ходом винта лихо затормозил движение, чуть подвернул и прижался бортом к спущенному трапу. 'Этому рулевому, только адмиралов возить, - подумал Джон, - виртуоз, морской ковбой'.
Килби велел задержанным встать и направляться к трапу. Помогая друг другу, группа Джона поднялась по обрезиненным ступеням и вскоре ступила на металлическую палубу эсминца. Только тут Джон заметил, что Аниту босая. Ему почему-то стало неловко за свою подругу. Впрочем, у чопорного доктора видок тоже был не ахти какой. Словно он провел пару ночей на помойке. Плюс небритость щек, плюс сажа, размазанная по лицу. Губернатор являл собой гротескно-комично-кошмарное зрелище. Как выглядит сам Джон, он мог только догадываться. Шорты вроде сидят ничего. Только ремешок одной сандалии порвался.
Матросы и десантники разглядывали задержанных с любопытством. Пленников вели узкими коридорами и крутыми лестницами, высоко поднимая ноги они пролазили в дверные проемы с закругленными сторонами и распахнутыми тяжелыми дверями, и везде был металл, заклепки, тянулись какие-то трубы и в самых неподходящих местах торчали вентили и всяческие приборы. Мимо прошмыгивали белоштанные матросы и солидные десантники в камуфляже громыхали пудовыми ботинками.
Джон и его команду ввели в помещение, стены которого наконец-то имели человеческий вид - были обшиты красным деревом. Такой интерьер был близок душе Джона, он почувствовал даже некоторое облегчение. Хотя напротив - следовало бы поднапрячься, ведь дело для него могло кончиться плачевно. И зачем он только напал на военного!? Ведь это по всем законам - серьезное преступление.
Им велели сидеть и ждать. Сидеть на мягких кожаных диванах было удобно и комфортно. Они даже успели подзабыть это чувство - чувство комфорта. Ждать пришлось не очень долго. Дверь, облицованная полированным деревом отворилась, и в солон вошел человек, одетый в светлую форму ВМС США, с погонами лейтенанта.
33
- Добрый день, господа, - поздоровался он и предложил. - Прошу пересесть за стол.
Все перекочевали с дальних диванов за овальный стол, поближе к иллюминаторам.
- Меня зовут Роберт Макферсон, я представитель антитеррористического центра, мне поручено разобраться с обстоятельствами вашего пребывания на острове Пако и степень причастности каждого из вас к террористической группе, возглавляемой Хэрси Джексоном...
- Или непричастности, - вставил слово Генри Уилсон. - Исходя из презумпции невиновности. Это во- первых...
- Разумеется, - любезно ответил Макферсон.
- ...А во-вторых, - продолжил Генри Уилсон, - остров Пако - территория США, и почему бы нам на нем не побывать? У меня, например, есть транзитная виза, которая дает мне право...
- Это мы обсудим позже, когда до вас дойдет очередь, а теперь я бы хотел, чтобы меня не
