года Магомеда Гаджиева назначили командиром первого дивизиона подводных лодок.
Здесь он развернулся в полную силу. Служба при нем пошла организованнее и лучше, учеба — результативнее. Все было подчинено подготовке к бою, вступить в который могло потребоваться каждую минуту и ради которого существовали подводные корабли. У Гаджиева были твердые, самостоятельно выношенные взгляды на тактику, на поведение в бою. «На войне считается лучшим то решение командира, которое принято вовремя, даже если оно менее удачно, чем решение, принятое с опозданием, — не раз говорил он своим подчиненным. — Твердо придерживайтесь принятого решения, бойтесь менять свое мнение, если нет к тому достаточных оснований, гоните прочь всякие сомнения и поступайте так, как первоначально решили».
На этих принципах Гаджиев и воспитывал командиров, требуя от них обдуманных и быстрых действий, безбоязненности и настойчивости, готовности идти на оправданный риск. Торпедные атаки в усложненной обстановке, артиллерийские стрельбы в условиях повышенной трудности были его излюбленным методом обучения. Он много заботился о том, чтобы подводники в равной мере успешно владели всеми видами корабельного оружия, чтобы к оружию, не считавшемуся главным, не было «второстепенного» отношения. И, словно предвидя свои боевые походы, требовал усилить подзапущенные тренировки орудийных расчетов и управляющих огнем.
В нашей дружной компании командиров дивизионов Керим как-то сразу занял положение «комдива- 1». Произошло это естественно, само собой — он никогда не стремился чем-то выделиться среди товарищей, подчеркнуть в чем-то свое превосходство. Но богатый опыт, академическое образование и большая командирская одаренность выдвинули его на роль нашего советчика. К Кериму обращались во всех затруднительных случаях, и он чужие затруднения принимал так же близко к сердцу, как и свои.
С началом войны он еще самозабвеннее продолжал шлифовать мастерство командиров лодок. Эта шлифовка проходила в основном в боевых походах. Под его руководством командиры приучались к активному и упорному поиску, к метким торпедным ударам и в случае необходимости к сокрушительным артиллерийским залпам. Атаки, в которых участвовал Гаджиев, отличались внезапностью, стремительностью и оригинальностью боевого маневра. А как он умел воодушевить моряков, воспламенить у них наступательный дух, вселить в них веру в победу и в свое оружие! Люди готовы были идти за ним в огонь и в воду. Это был настоящий командир-коммунист, воспитанный партией и по-партийному, до конца выполнивший свой воинский долг.
Он был рожден для моря. С морем были связаны все самые лучшие годы его жизни, все самые большие его свершения. В море он и остался навсегда.
Посмертно, Указом от 23 октября 1942 года Магомеду Имандутдиновичу Гаджиеву было присвоено звание Героя Советского Союза.
Командиром первого дивизиона стал капитан 2 ранга Виктор Николаевич Котельников.
Дуэль нервов
С наступлением весны горные егеря на Севере вышли из состояния «зимней спячки». Командующим в Финляндии Гитлер назначил генерала Листа. Лапландская группировка получила дополнительное количество авиации. Готовилось новое наступление на Мурманск. Город беспрестанно бомбили. За исключением порта и судоремонтных заводов он выгорел почти дотла.
Чтобы сорвать готовящееся наступление, Ставка Верховного Главнокомандования приказала силами 14-й армии и Северного флота начать в конце апреля активные действия против немецко-фашистских войск на приморском фланге. Ставилась задача разгромить и уничтожить 2-ю и 6-ю горноегерские дивизии противника.
Для прорыва вражеской обороны было решено наряду с фронтальным наступлением армии произвести десантирование 12-й бригады морской пехоты в районе Мотовского залива. Несмотря на труднейшие условия и ледяную воду, высадка бригады, вооруженной легким стрелковым оружием и полевой артиллерией, прошла вполне успешно. Сказались результаты короткой, но очень интенсивной подготовки морских пехотинцев, К 1 мая десант расширил занятый плацдарм. Бои разгорелись ожесточенные, атаки следовали с обеих сторон.
14-я армия, наступавшая от реки Западной Лады, не сумела прорвать сильную обороту немцев. Десант, понеся большие потери от огня и от обморожения, перешел к обороне. По решению командования Карельского фронта десант в течение 12 и 13 мая был эвакуирован на восточный берег губы Малая Западная Лица.
Задача, выдвинутая Ставкой, оказалась невыполнимой из-за слишком большого неравенства сил. Две горноегерские дивизии, на которые обрушился наш удар, остались существовать. Однако конечная цель операции была достигнута. Противник теперь не помышлял о наступлении не только на Мурманск, но даже на полуостров Средний, с которого наша артиллерия мешала судоходству в петсамской бухте.
В этих боях не последняя роль принадлежала флоту. Надводные корабли высаживали десант и поддерживали его огнем с моря. Авиация флота прикрывала высадку с воздуха. Все это и обеспечило ее успех. Наконец, сама 12-я бригада была нашей, скомплектованной из моряков.
Ну, а на долю подводников, как всегда, выпала работа на вражеских коммуникациях. Готовясь к наступлению, а затем отражая наши удары, гитлеровцы были вынуждены усилить морские перевозки. И подводники в апреле — мае познали не только горечь потери боевых друзей, но и радость побед.
По одному разу отсалютовали в Полярном Уткин и Бибеев. «К-2» на этот раз потопила торпедами транспорт и выставила активное минное заграждение во вражеских водах. Командиром БЧ-2–3 на ней ходил Андрей Жаров. Его перевели сюда со «Щ-422» на повышение. Старшиной торпедистов к нему был назначен главстаршина Дряпиков — тот самый, что героически боролся за живучесть в кормовом отсеке «Щ-421» во время подрыва на мине.
«Д-3» выходила в море с участием начальника штаба бригады капитана 2 ранга Скорохватова.
Борис Иванович Скорохватов к началу войны служил на Тихом океане. Когда фашисты предприняли наступление на Москву, он добровольцем поехал на формирование бригады морской пехоты, которая должна была войти в состав войск, оборонявших столицу. Он и стал ее первым командиром. Бригада во время декабрьского наступления сражалась умело и храбро. Но Борису Ивановичу в ту пору уже не пришлось командовать ею. В ноябре его, как опытного подводника, хорошо знакомого со штабной службой, отозвали на флот и направили к нам, на Север, на место Августиновича, принявшего командование подводным крейсером.
Для начальника штаба это был первый боевой поход. И оказался он вполне удачным. «Старушка» три раза вступала в соприкосновение с противником. Трижды Бибеев выходил в атаку. И каждый раз торпеды настигали врага. Один транспорт «Д-3» потопила, два других крепко повредила.
С этим плаванием было связано немаловажное событие в жизни экипажа. Перед выходом в море семь человек подали заявления о приеме в партию. Они были приняты на собрании, состоявшемся через несколько часов после удачной атаки. Такие собрания бывали и раньше, в предыдущих походах. Многих приняли в партию прямо в море. Но на этот раз принимали последних не состоявших в партии членов экипажа. Лодка вернулась в базу с командой, где все до одного были коммунистами…
Всех нас очень порадовали успехи четвертого дивизиона.
В море «малютки» выходят ненадолго — на несколько суток, на неделю. Пока «щука» или «катюша» совершит один поход, «малютка» успевает сделать два, а то и три выхода. Но даже непродолжительное плавание этой лодки здорово выматывает команду. Море обращается с «малюткой» бесцеремонно, швыряя ее как щепку. В лодке теснота, условия для жизни тяжелые. Да и народу хватает только на двухсменную вахту. Значит, во время поиска люди имеют, говоря гражданским языком, двенадцатичасовой рабочий день. К этому надо добавить тревоги, атаки, бомбежки, когда все на ногах, все на своих боевых постах. Словом, напряжение огромное, времени для отдыха мало. Но, вернувшись в базу, «малютки» долго не застаиваются, если нет необходимости в ремонте. «Отдыхать и отсыпаться будем после войны», — говорят питомцы «деда» Морозова.
