раз взглянул на плиту, где горело алым огнём отображение Ока. Вроде всё верно.
Жрец самодовольно усмехнулся. Пожалуй, никто лучше него не в состоянии запечатлеть Око на свитке. Достаточно сравнить его рисунки с каракулями этого болвана, Джанго.
При мысли о бывшем сменщике рахан помрачнел. Вот, спрашивается, чего ещё надо было недоумку в жизни? Многие ли могут похвастать такой должностью? Жрец-наблюдатель Храма. Дом полная чаша, собственный сорос… И ввязался в государственную измену… Болван он и есть болван!
Канкок вздохнул. Много. Да, много чего может быть надобно в жизни разным недоумкам. Уж ему ли не знать, как это бывает…
Перед глазами вновь всплыло — белая чистая поверхность листа, и рука наносит штрихи цветными мелками. Короткие точные штрихи… И вот уже на белой поверхности проступает дивный изгиб фигуры, и восхитительные линии бёдер, и закинутые за голову руки. И этот прекрасный, неведомый лик…
Канкок с острой ненавистью посмотрел на дьявольский огненный глаз, таращащийся со свитка. Нет никакого волшебного лика. Тот лик сгорел, корчась, в огне. Он сам, своей рукой бросил его в огонь, убил своё дитя. А если бы не успел, сгорел бы вместе со свитком. С Тайной службой не шутят. Рисовать живых существ столь же преступно, как и слагать ритмические тексты, именуемые стихами. Или завывать непотребные речи, именуемые песнями, или кривляться, неестественно двигаясь под неестественные звуки. Разумные существа такими глупостями не занимаются. Говорить следует связно и правильно. И ходить по Тверди следует правильно — твёрдо, без всяких кривляний. И рисовать следует правильно, раз уж есть такой зуд — геометрические узоры. А ещё можно изображать кроваво-огненный глаз. Тоже правильно, по квадратикам. Несчитанные тысячи свитков с демоническим глазом хранятся в архиве. Наблюдать Око необходимо, чтобы не пропустить приближение вспышки…
Проклятый безвыходный мир.
Он ещё раз взглянул на плиту, где сияло изображение Ока, и вздрогнул. По огненному глазу ползли мошки, заключённые в едва заметную оболочку, что-то вроде мыльного пузыря. Канкок наклонился, потёр рукой — нет, это не здесь… это на самом деле что-то летит в небесах. Что такое?
Неопознанное небесное явление между тем неспешно прошествовало по экрану и ушло за край огненного диска. Жрец помотал головой. Нет, это не бред, никак не бред…А если сообщить? Палка о двух концах. Могут похвалить, отметить, хотя маловероятно… А могут и турнуть со службы.
Канкок криво ухмыльнулся. Нет, не станет он ничего никому сообщать. Дураков нет. И вообще, какое ему дело? Хватит и того, что он каждое дежурство рисует этот мерзкий вырванный глаз.
Скорей бы пришла уже эта самая Спасительница, что ли… нет больше сил терпеть.
Глава 22
— Кха-кха-кхара-кха!
Кашель сотрясал географа, и в перерывах между приступами он судорожно пытался отдышаться. Вздохнув, Дина извлекла из сумки аптечку, покопалась в ней.
— Держи.
Дрожащими пальцами Кёркир схватил таблетку и сунул в рот. Прошло полминуты, и дыхание начало выравниваться, хрипы стихали.
«Много ещё осталось у тебя этого лекарства?»
«Восемь таблеток».
Водяной смотрел вниз, где, размытая атмосферной дымкой, тянулась рыже-бурая пустыня.
«Я должен был подумать об этом».
— Ты… ты не виноват… — старый жрец уже почти отдышался. — Это я виноват. Откуда Водяным знать про проклятие пустыни?
— Сейчас не время выяснять, кто виноват, — не выдержала Дина. — Сейчас надо решать, что делать. Кёркир, будь добр, дыши через трубочку.
— Да-да, конечно, — старик ухватил трубку дыхательного устройства губами. Девушка невесело усмехнулась. Как хорошо, что Водяные предусмотрели в снаряжении эти ингаляторы. Разумеется, аппаратики изначально предназначались для пилотов Страны Дождя, чьи жабры не выносят ни сухости, ни тем более морозного воздуха. Она украдкой глянула на экранчик анализатора — ого… уже минус пятьдесят три. Пожалуй, пора уже и самой перестать геройствовать и начинать послушно дышать через трубку.
Багровое светило висело низко над горизонтом, озаряя косыми лучами расстилающийся внизу безрадостный пейзаж. Субсоларные джунгли, саванна и степь остались позади, под ними лежала пустыня. Далеко в стороне от линии полёта, на самом горизонте, смутно угадывалась тёмная лента Великой реки — с десятикилометровой высоты обзор был неслабый, на сотни вёрст в округе. С другой стороны грозно сверкали снежными вершинами горы.
А прямо по курсу, пока ещё отдалённая, темнела полоса терминатора. «Грань между светом и мраком», мелькнула в голове девушки фраза из старой-престарой песни…
«Границу Страны Тьмы мы пересечём уже нынешней явью».
«А дальше?» — Дина уже дышала через трубку, старательно вдыхая тёплый и влажный, как в бане, воздух.
«Ещё сон-явь уйдёт на то, чтобы достичь того места, где Демоны устроили своё логово».
Водяной достал посудину, весьма напоминающую увеличенную медицинскую кружку Эсмарха, повозился, извлекая из-под себя шланг, нажав на клапан, наполнил «клизму» водой из резервуара. Затем на четвереньках, двигаясь подобно пауку в паутине, перебрался к газогенератору и принялся заливать воду в маленькую воронку. Аппарат зашипел, точно рассерженная змея.
— Мы и так высоко летим, Проходящий насквозь, — прохрипел Джанго, оставив дыхательную трубку.
«Ты не понимаешь. Если мы хотим не просто попасть в Страну Тьмы, а сесть рядом с логовом Демонов, нам нужно точно выдерживать высоту».
Дина лишь вздохнула, не выпуская изо рта трубку ингалятора. Она уже усвоила основные принципы здешней аэронавтики. В отличие от Земли, где воздушные потоки перебаламучены до невозможности, здешняя воздушная циркуляция отличалась строгостью и порядком. Один суперциклон на освещённой стороне и один суперантициклон на теневой — точка. Меняя высоту полёта, можно было выбирать воздушные слои, движущиеся в желательном направлении и таким образом попадать в нужное месте не менее надёжно, нежели посылка пневмопочты.
— Я всё хочу тебя спросить, Проходящий насквозь, — не утерпела девушка, — как ты меряешь высоту полёта, скорость и прочее? Я не видела у тебя никаких приборов.
«Зачем приборы? Я всё это чувствую».
— М? — Дина в который раз захлопала глазами. — Как это?..
«Я не могу объяснить точнее. В твоей голове нет нужных слов-понятий, и ты моих объяснений просто не услышишь. Любой пилот, взлетев один раз и спустившись, уже не ошибётся ни по высоте, ни по скорости, ни по курсу. Мы всегда знаем, в какой точке мира находимся. Это чувство в голове».
Словно в подтверждение, в ушах у Дины возникло неприятное давящее чувство, характерное для быстрого подъёма — шар, получив свежую порцию водорода, резво набирал высоту. Вот как… внутренний барометр. Плюс магнитный компас. Плюс гироплатформа, угу… А, собственно, чего она так удивляется? На Земле почтовые голуби находят дорогу не хуже.
«Когда-то, когда Демоны ещё не захватили небеса нашего мира, опытные воздухоплаватели могли посадить летучий пузырь на расстоянии в пару тысяч шагов от нужного места, и даже точнее» — шеф- пилот, закончив процедуру доливки, вернулся на место. — «И вернуться домой тогда было просто — достаточно спуститься вниз. Нижние слои воздуха сами принесут пузырь в Страну Дождя».
Пауза.
— А сейчас? — осторожно спросил Джанго.
— Очнись, парень, — встрял в беседу Клик-Клак. — Думаешь, можно пролететь над Империей на высоте тысячи шагов, и ничего нам за это не будет?
