Инесса Валентинова как раз находилась в это время неподалеку от тостующих. И, кажется, кое-что она все- таки услышала, судя по поджатым губам и гневному румянцу на щеках.
Векшин поиграл желваками на скулах. Елена болтала с окружающими ее мужчинами и, казалось, совсем не обращала на него никакого внимания.
– Елена Николаевна, разрешите Вас пригласить, – Векшин с досадой услышал не свой, а кульмановский голос. Мельком взглянув на Пашу, Лена улыбнулась Кульману.
– Илья Семенович, я бы с превеликим удовольствием, но боюсь, что если я не отдам следующий танец господину Векшину, у него случится нервный срыв.
Кульман понимающе закивал. А Лена сделала шаг к Векшину.
– Пойдешь со мной танцевать?
– Ну, если ты настаиваешь.
Шутливой интонации не получилось, и Паша разозлился на себя еще больше.
– А ведь тебя «заязвило», как сказала бы моя бабушка, оттого, что я немного пококетничала с вашим главным, – догадалась Елена.
– Ну, во-первых, главный здесь я... – сказал Паша.
– Да-да, извини, я не очень разобралась пока в вашей табели о рангах.
– И, во-вторых, это ты называешь «немного пококетничать»? Ты посмотри на нашего режиссера, на нашего Сережу Катайцева. Да у него вид человека, только что испытавшего сексуальный шок. Что ты с ним сделала за два часа знакомства? – сказал Векшин.
– Павел Артемьевич, не надо меня так прижимать к себе. Люди кругом, – прошипела ему на ухо Елена.
– А ты действительно очень изменилась за эти годы...
– Говорите, мне интересно... – сказала она.
– Теперь ты правильно себя ведешь с мужчинами.
– Надеюсь, ты мне не льстишь.
– И хоть ты все делаешь правильно, но меня совсем это не радует, – грустно добавил Векшин.
– Говоришь загадками, Павлуша!
– Как-как ты меня назвала?
– Павлуша. Так называла Павку Корчагина его мама в фильме «Как закалялась сталь», – ответила Елена.
– И ты меня так называла когда-то, нет?
– Да, кажется. Слушай, музыка уже кончилась, а мы с тобой все топчемся.
– Ну и что. Потанцуем еще. В конце концов, чем я хуже Катайцева, – сказал Векшин.
Вновь зазвучала музыка. Как по заказу медленная. «Наверняка Кульман проконтролировал».
– Ты не хуже, ты лучше. Как жаль, что я не могу назвать тебя своим мужчиной...
– И в кино я тебе не предлагаю сниматься, – проговорил Паша.
– Почему кстати? Ты ведь не последний человек в этой компании, сам сказал, – поинтересовалась Лена.
– Знаешь, у меня когда-то был один знакомый. Он знакомился с девушками таким образом: «Здравствуйте! Не скажите сколько времени? А я работаю в кино!..»
– И что дальше?
– Дальше – дело техники. В девушке просыпался, а потом и нарастал интерес то ли к кинематографу, то ли к моему знакомому. Но мне всегда такой способ знакомства казался пошловатым.
– А если меня и в самом деле заинтересовало предложение вашего режиссера?..
– Елена, не сходи с ума. При всем моем уважении, так растаять перед перспективой обнажить задницу перед миллионами зрителей может только...
– Кто?! А ты можешь быть резок со мной! И подумай все же, а если мое скромное участие и впрямь пойдет на пользу вашему фильму? Разве режиссеру фильма не видней? Рассуждай как профессионал! – обратилась Елена к мужской логике.
– А я и рассуждаю как профессионал, который не путает личную жизнь с профессией. И вообще, что-то я раньше не замечал, чтобы ты интересовалась кино, – отвечал Павел.
– Ты вообще раньше мало что замечал. Итак, ты мне запрещаешь попробовать? – чуть повысила голос Елена Николаевна.
– Как я могу тебе что-то запретить? Я ведь не твой мужчина, – склонил голову Векшин.
– Вот и отлично. Теперь-то я знаю, как проведу свой отпуск.
– Обнажайся на здоровье. Могу даже устроить тебе сцену в стиле мягкого порно, – продолжил в том же духе Паша.
– Я подумаю, спасибо, – ответила Елена.
– Меня всегда живо интересовал поголовный женский эксгибиционизм. Что это: врожденное или благоприобретенное?
– А меня всегда мучил другой вопрос: отчего за благообразной личиной каждого мужика обязательно кроется ревнивый самовлюбленный самец? – оставила за собой последнее слово уже не на шутку рассерженная Елена.
... К столу они подошли быстрым шагом, порознь и не дождавшись окончания музыки. Лена натянуто улыбнулась, когда Никола предупредительно отодвинул ей стул. Павел наполнил рюмку и постучал по ней ножом.
– Дорогие мои! Предлагаю выпить за мастеров своего дела – за нас с вами, коллеги! – Векшин поднял рюмку повыше. – Выпьем за то, чтобы каждый из нас занимался своим делом и делал его как можно лучше. Дилетанты погубят эту страну. Да здравствует профессионализм!
«Какую базу подвел!» Елена покусала губы и пододвинулась к Векшину ближе.
– А, по-моему, из меня получится недурная актриса. Я сейчас ощущаю в себе небывалый душевный подъем. И, кроме того, я дама в самом расцвете сил, не находишь? – вкрадчиво произнесла она.
– Я нахожу, что вы с Катайцевым окончательно заморочили мне голову, – сквозь зубы ответил Векшин.
– Сергей, можно вас на минутку, – Елене Николаевне явно понравилось во всем брать инициативу в свои руки.
Катайцев, терпеливо объясняющий актрисе Валентиновой какую-то сверхзадачу, оглянулся. Подошел к ним.
– Сергей, как вы думаете, почему господин Векшин не верит в мою фотогеничность?
Катайцев прищурился и подергал себя за ухо. Векшину захотелось пнуть его в худую лодыжку.
– Мне кажется, что прежде всего в нем говорит чувство собственности. И по правде говоря, я его понимаю. Я сейчас, конечно, рискую своей шеей и, что еще более ужасно, своим блестящим будущим, но погрешить против истины не могу... Павел Артемьевич, категорически заявляю: Елена Николаевна нужна мне... в смысле нам! Я уже поговорил с Инессой, нашей главной героиней, дочь которой вам, Елена, предстоит сыграть.
– Дочь?! – в один голос воскликнули оба собеседника Катайцева.
– Да. Это будет такое воспоминание о будущем. На грани смерти, на грани безумия наша героиня увидит своего ребенка, еще не рожденную дочь, – заявил режиссер.
– И вы думаете, мне по силам изобразить девочку? – спросила Елена Николаевна.
– Почему же обязательно девочку? Мать ведь не обязательно должна представлять свою дочь девочкой. Она увидит ее в том самом возрасте расцвета, в котором находится сама. Это будет такое видение. В нашем фильме это возможно.
– Да-да, у нас ведь авторское кино, – изрек Векшин.
– И конечно, вам надо будет поближе познакомиться с Инессой, вашей мамой по фильму. Секундочку... Иннокентий Михалыч! Когда мы снимаем эпизод «Видение»?
– Ровно через месяц, – сказал Артшуллер.
– Сергей, предположим, я соглашусь, но вот через месяц для меня это никак невозможно. Меня дети ждут, – развела руками Елена.
– Дети? Какие дети? – удивился Катайцев.
