картинке выше?!
Поясните, люди добрые, мож я чего не понимаю в этой жизни. Думаете, дело в чистом протесте? Думаете, что внешность обманчива и за размалёванным забором скрывается пылкое сердце? Утончённая лирика? Глубина творческих смыслов? Я вас умоляю! Вот — про свое життя:
(All My Life — времени на перевод этой параши тратить не собираюсь: кто понимает, тот и сам всё поймет).
А вот про любовь-морковь:
(Amazing Love — последнее четверостишье просто сказка).
Короче говоря — животное во всех плоскостях и ракурсах. И … миллионы обожателей. Миллионы почитателей. Миллионы долларов.
Ну и шо вы мне можете ещё сказать за ЭТУ молодежь?! ЭТО ЕЁ МЫ НЕ ДООЦЕНИЛИ?!
Голубятня: Шантарам
Я брюзжу, критикую и ругаюсь не от того, что мне нравится, а от безрыбья. Безрыбья, распространившегося на всё: на музыку, на политику, на литературу, на поэзию, на кино. Повсеместное массовое убожество и неудержимая экспансия лилов уэйнов вводит в отчаяние, превращает печаль в ненависть, а природную восторженность в тошнотворный негативизм.
Господи, да дайте мне хоть что-то, пусть отдаленно, но напоминающее НАСТОЯЩЕЕ искусство, настоящее поведение, настоящие поступки, настоящую политику, и я вознесу всякое ДОСТОЙНОЕ до небес, дам по мере сил и возможностей второе и третье ему рождение. Увы, достойное являет себя столь редко, что избежать лейтмотива апатии невозможно. Однако же, тем радостнее и светлее моменты, когда ДОСТОЙНОЕ всё же прорывает заградотряд убожества. Последний раз, помнится, таким моментом явилось чудесное открытие утраченной почти тридцать лет назад Carmen, чью удивительную музыку капризная история незаслуженно предала забвению.
Сегодня ещё один такой момент истины — редкий и волшебный. Пост этот я вынашивал уже почти два месяца — все боялся ошибиться с тональностью и испортить, тем самым, навеки читателям удовольствие от знакомства с этим чудом. Сегодня пришло правильное настроение, родилась правильная тональность, а потому с величайшей радостью представляю истинным любителям культур-повидла уникального писателя и уникальную книгу. Грегори Дэвид Робертс и его 'Шантарам'.
Профессиональному филологу сложно высказываться по поводу литературы — тем более современной — в превосходной степени. Слишком уж много читано-перечитано, изучено-переучено, чтобы впадать в восторженную крайность по поводу ещё одной книги и ещё одного писателя. Между тем, Робертс и «Шантарам» — как раз то редкостное исключение, что позволяет нарушить норму и захлебнуться в восторге.
Спешу предупредить читателей: мое восхищение этим писателем и этой книгой не идет ни в какое сравнение с просмотром фильма «Аватар». Последний доставил мне огромное эстетическое удовольствие и показался мне революцией в кинематографе. Легковерные форумчане (разумеется, не все) принялись доказывать мне, что фабула фильма Камерона поверхностна, а эстетика примитивна. Зачем, спрашивается? Неужто кто-то всерьёз подумал, что детская эстетика Голливуда осталась мною не замечена? Ведь я же прямым текстом предупреждал, что «Аватар» — явление совершенно иного порядка. Оно призвано доставлять радость и удовольствие ВНЕ всяких контекстов профессионального эстетического и художественного анализа.
'Шантарам' — совершенно другое. «Шантарам» — это книга, расставившая все оставшиеся точки над i в моих эстетических исканиях, сомнениях, чаяниях и догадках. До знакомства с Грегом Робертсом мне лишь мечталось о достижении эфемерной гармонии между остротой сюжета, его глубиной, его динамикой и… личностью писателя! Единственное, что приходит в голову из истории мировой литературы — это творения маркиза де Сада, который хоть как- то пытался соединить личный экстремальный опыт с художественным текстом. У де Сада, правда, все обломилось: гиподинамия и убожество сюжета, вычурность слога, не говоря уж о люциферианско-сульфидной тематике.
В ХХ веке трагическое размежевание писателя и его фантазий достигло апогея. На одном полюсе — Марсель Пруст и Джеймс Джойс, описывавшие жизнь, вообще не выходя из комнаты. На другом полюсе — Умберто Эко, высасывающий детективы и криминальную динамику из пыльных фолиантов библиотеки Болонского университета. Ах да — был ещё продолжатель дела де Сада — Луи Фердинан Селин, который вроде как бы описывал реально пережитые события, однако делал это в столь омерзительной манере (да и сами события зашкаливали по омерзению), что чувство тошноты не покидало меня от первой до последней страницы этого 'самого выдающегося французского романа ХХ века' (даже не помню уже, какому идиоту вообще могло прийти в голову такая гипербола?).
Лучшее, что я читал до Дэвида Робертса в плане магического фьюжена биографии и высокой литературы, был удивительно честный и бесконечно возвышенный старик Хэм. Поразительным образом: чем суровее личные переживания, тем возвышенней (и одновременно — проще!) стиль изложения. Патетика Хэмингуэя сдержанна и скромна, однако пронизывает до мозга костей. Точно так же пишет и австралиец Грэг Дэвид Робертс.
Роман «Шантарам» — это головокружительная история беглого преступника, проделавшего путь от вооруженных ограблений, нелегального трафика наркотиков до почти святого, которому открылась невероятно гармоничное понимание сложного мира. 'Эка невидаль!' — возразит недальновидный профан. 'Знаем мы эти гангстерские войны, мафиозные разборки, международные гешефты, секс и насилие'. Ой ли? Знаете? А кем эти войны-гешефты написаны?
