людей не приняло участия в голосовании, к тому же в этих республиках берут в руки оружие на пять лет раньше наступления избирательного права. Теперь мы знаем, что все расчёты были много ниже фактической численности бурской армии. Однако сведения британской разведывательной службы, судя по всему, были не так уж далеки от истины. Согласно их данным, боевая численность только Трансвааля составляла 32 000 человек, Оранжевой Республики — 22 000. Вместе с наёмниками и повстанцами из колоний она составит 60 000, а с восставшими голландцами Капской колонии увеличит общую численность до 100 000. Что касается артиллерии, было известно, что в распоряжении буров находилось около ста орудий, многие (и этот факт требует серьёзных объяснений) более современные и мощные, чем те, что мы смогли выставить против них. О качестве этого большого войска нет необходимости говорить. Солдаты были мужественными, выносливыми и сражались с религиозным исступлением. Все в них принадлежало к семнадцатому столетию, за исключением только винтовок. Верхом на своих низкорослых лошадях, они обладали мобильностью, практически удваивавшей их численность и никогда не позволявшей выйти им во фланг. Как стрелкам им просто не было равных. Добавьте к этому преимущество действовать в привычных условиях, используя более короткие и безопасные коммуникации, и вы поймёте, насколько трудноразрешимая задача стояла перед солдатами империи. Переходя от такого перечисления сил буров к рассмотрению ожидавших их в Натале и разделённых на две части 12 000 человек, можно признать, что вместо оплакивания наших несчастий нам, скорее, следует поздравить себя с тем, что мы избежали потери этой огромной провинции, которая, будучи расположенной между Британией, Индией и Австралией, является замковым камнем имперской арки.
Рискуя сделать утомительное, хотя и совершенно необходимое отступление от темы, нужно сказать несколько слов о мотивах, заставивших буров много лет втайне готовиться к войне. Не рейд Джеймсона являлся причиной тому — это очевидно, хотя он, вероятно, заметно ускорил дело, поставив бурское правительство в сильную позицию. Что прежде делалось скрытно и медленно, стало возможно делать быстро и открыто, поскольку подобных действий появилось благовидное оправдание. На самом деле подготовка началась задолго до рейда. Примерно за два года до того несчастного нападения началось строительство крепостей в Претории и Йоханнесбурге, одновременно с закупками оружия. В тот самый 1895 год на вооружение была истрачена весьма значительная сумма.
Итак, если причиной вооружения был не рейд и буры не имели оснований бояться британского правительства, с которым Трансвааль мог поддерживать такие же дружественные отношения, какие в течение сорока лет поддерживала Оранжевая Республика, то зачем они вооружались? Это сложный вопрос, отвечая на который, мы оказываемся в области скорее догадок и подозрений, чем установленных фактов. Однако честнейший и самый объективный из историков должен признать, что существует огромное количество доказательств, свидетельствующих о том, что в головах некоторых голландских лидеров как в северных республиках, так и в Капской колонии вынашивался план создания единого голландского государства, простирающего от Кейптауна до Замбези, с голландскими флагом, языком и законодательством. Именно в этом стремлении многие проницательные и хорошо информированные эксперты усматривают истинный сокровенный смысл этого упорного вооружения, неизменной враждебности, установления связей между двумя республиками (одну из которых мы собственными руками восстановили и сделали суверенным независимым государством) и наконец тех козней, которыми пытались подорвать симпатию и верность наших собственных голландских колонистов, никогда не испытывавших никаких политических притеснений. Все это было направлено к одной цели, и эта цель — окончательное изгнание британской державы из Южной Африки и создание одной великой голландской республики. Огромные деньги, израсходованные Трансваалем на разведывательную службу (большая сумма, полагаю, чем истратила на эти цели вся Британская империя), дают некоторое представление об активности секретной деятельности. Нет сомнений, что в британских колониях была развёрнута целая армия эмиссаров, агентов и шпионов с самыми разными миссиями. Газеты тоже субсидировались, и значительные суммы тратились на прессу во Франции и Германии.
Естественно, наличие большой тайной организации, с целью заменить британское правление в Южной Африке на голландское нелегко доказать неопровержимо. Такие вопросы не обсуждаются в официальных документах, и людей проверяют, прежде чем заговорщики им доверятся. Однако существует масса свидетельств о личных желаниях этого рода известных представительных людей, и трудно поверить, что то, чего многие желали индивидуально, не было предметом общих усилий, особенно когда мы видим, что события развивались именно в том направлении, на какое они указывали. Мистер Дж. П. Фицпатрик в книге «Трансвааль изнутри» (произведении, за которое все последующие авторы, пишущие на эту тему, должны испытывать к нему чувство признательности) рассказывает, как в 1896 году к нему подошёл мистер Д. П. Граафф, в прошлом член Совета по вопросам законодательства Капской колонии и весьма заметный деятель Союза африканеров, и заявил, что Великобританию следует выгнать из Южной Африки. Тот же политик предлагал то же самое и мистеру Бейту. Сравните с этим следующее утверждение мистера Теодора Шрейнера, брата премьер-министра Капской колонии.
«Я встретил мистера Рейтца, в то время судью Оранжевой Республики, в Блумфонтейне семнадцать- восемнадцать лет назад, вскоре после ретроцессии Трансвааля, когда он занимался созданием Союза африканеров. Тогда нужно было быть терпеливым со всеми, поскольку в тот момент, во всяком случае Англия и её правительство, не имели намерения лишать Трансвааль независимости (потому только, что её „великодушно“ даровали), не имели намерения воевать с республиками (потому, что только что установили мир), не имели намерения захватывать золотые копи Ранда (потому, что они ещё не были открыты). Вот тогда я встретил мистера Рейтца, и он приложил все силы, чтобы убедить меня стать членом его Союза африканеров, однако, после изучения устава и программы Союза, я отказался, после чего между нами состоялся следующий разговор по существу, навсегда запечатлевшийся в моей памяти:
Рейц: Почему вы отказываетесь? Разве привлечение интереса людей к политическим делам не является достойной целью?
Я: Является. Однако мне кажется, что между строк этого устава ясно просматривается направленность на совсем другую цель.
Рейц: Какую?
Я: Я совершенно ясно вижу, что конечная цель — свержение британской власти и изгнание британского флага из Южной Африки.
Рейц: А что, если и так? (с лёгкой понимающей улыбкой человека, чью тайную мысль и цель раскрыли, но это его совсем не расстроило).
Я: Вы ведь не думаете, что этот флаг исчезнет из Южной Африки без упорной борьбы и сражения?
Рейц: Не думаю. Но даже если так, что с того? (с той же лёгкой, застенчивой, самодовольной и, тем не менее, полуизвиняющейся улыбкой).
Я: Только то, что, когда эта борьба начнётся, мы с вами окажемся по разные стороны баррикад. И ещё, во время последней войны Господь был с Трансваалем, потому что правота была на его стороне, в этом же случае Он будет с Англией, потому что вряд ли одобрит заговор, чтобы свергнуть её власть и положение в Южной Африке, которые Он освятил.
Рейц: Посмотрим.
Так закончился наш разговор, однако в течение прошедших семнадцати лет я видел непрерывную пропаганду свержения британской власти в Южной Африке всеми возможными способами (в прессе, с кафедры, с трибуны, в школах, колледжах, законодательных органах), пока она не привела к войне, которой мистер Рейц и его соратники являются источником и причиной. Поверьте мне, день, когда Ф. в. Рейц сел писать ультиматум Великобритании, был в его жизни моментом гордости и счастья, которого он долгие годы ждал со страстью и предвкушением».
Сравните эти высказывания голландских политиков из Капской колонии и Оранжевой Республики со следующим фрагментом речи, произнесённой Крюгером в Блумфонтейне ещё в 1887 году.
«Полагаю, сейчас слишком рано говорить об объединении Южной Африки под одним флагом. Каким должен быть этот флаг? Королева Англии возражала бы против спуска её флага, и мы, бюргеры Трансвааля, возражаем против спуска нашего. Что же делать? Мы ещё малы и не имеем прочного положения, но мы растём и завоёвываем своё место среди великих держав мира».
«Мечта нашей жизни, — говорил другой, — объединение государств Южной Африки, и это должно
