удивительно, если у адских огней найдутся дьяволы свирепее некоторых наших знакомцев. А вы, молодой человек, приезжий?
— Допустим. И что из того? — хмуро отозвался Макмердо.
— Только то, мистер, что я бы посоветовал вам осторожнее выбирать себе друзей. На вашем месте я бы не начинал с Майка Сканлана и его компании.
— Какое тебе, черт подери, дело до того, кто мои друзья? — рявкнул во всю глотку Макмердо, и все в вагоне повернули головы в их сторону, привлеченные завязавшейся перебранкой. — Разве я обращался к тебе за советом? Я что, похож на простака, которого надо водить за ручку? Подожди, пока тебя спросят, а со мной, клянусь Богом, тебе придется ждать долго.
Он выпятил подбородок и оскалил зубы, словно рассвирепевший пес.
Полицейские, двое добродушных здоровяков, были явно поражены тем, как яростно он огрызнулся в ответ на их попытку завязать разговор.
— Не обижайся, приезжий, — сказал один. — Это простое предостережение для твоего же блага, ведь ты, по собственному признанию, новый человек в здешних местах.
— Да, в здешних местах я человек новый, но с такими, как вы, хорошо знаком! — с холодной яростью в голосе прорычал Макмердо. — Гляжу, вы всюду одинаковы: ко всем суетесь с непрошеными наставлениями.
— Не иначе как мы скоро с тобой встретимся, — с ухмылкой заметил один полицейский. — Ты, я вижу, не простая птица.
— Да, мне тоже так сдается, — подхватил второй. — Очень возможно, что нам еще доведется с тобой увидеться.
— Я вас не боюсь, не воображайте! — крикнул Макмердо. — Меня зовут Джек Макмердо. Поняли? Если я вам понадоблюсь, найдете меня у Джейкоба Шафтера на Шеридан-стрит в Вермиссе. Я, как видите, от вас не прячусь. Будь то днем или ночью, я всегда готов смотреть вашему брату в глаза, так и знайте!
Среди углекопов послышался ропот сочувствия и восхищения бесстрашием приезжего. А двое полицейских пожали плечами и возобновили разговор между собой.
Через несколько минут поезд подъехал к тускло освещенной платформе, и пассажиры двинулись к выходу; Вермисса была самой крупной станцией на этой линии. Но когда Макмердо, подняв кожаный саквояж, приготовился уже шагнуть во тьму, с ним вдруг заговорил один из углекопов.
— Ну, друг, чтоб мне провалиться, лихо ты разделался с фараонами, — уважительно сказал он. — Одно удовольствие было тебя послушать. Дай-ка я поднесу твой саквояж и заодно покажу дорогу. Мне по пути, я прохожу мимо Шафтера, идучи домой.
Они спустились с платформы, провожаемые дружными пожеланиями доброй ночи. Макмердо не успел еще ступить на здешнюю землю, как уже сделался в Вермиссе знаменитостью.
Окрестности города были ужасны; но сам город Вермисса производил еще более гнетущее впечатление. Когда едешь по длинной извилистой долине, открываются виды, полные сумрачного величия: высоко вверх взлетают огромные языки пламени, в небе плывут черные клубы дыма, и крутые груды отвалов громоздятся по обе стороны от железнодорожной колеи монументами силе и усердию человека. Город же — воплощение безобразия и убожества. Широкая дорога разбита колесами бессчетных экипажей и превратилась в жуткое месиво из грязного снега. Тротуары узки и неровны. Многочисленные газовые фонари служат лишь для того, чтобы освещать длинный ряд деревянных домишек с выходящими на улицу грязными, захламленными террасками.
Правда, ближе к центру появляются магазины с ярко освещенными витринами, а также салуны и игорные дома, где углекопы спускают свои немалые заработки.
— Вот это Дом Союза, — указал провожатый на один из салунов, вознесшийся почти до уровня солидной гостиницы. — Здесь хозяином Джек Макгинти.
— А что он за человек? — спросил Макмердо.
— Ты что же, ничего не знаешь про здешнего босса?
— Откуда же мне знать, когда я, как ты слышал, здесь человек новый?
— Ну, я думал, его имя известно по всей стране. О нем часто писали в газетах.
— По какому поводу?
— Да по поводу тех дел, — ответил его спутник, понизив голос.
— Каких дел?
— Господи боже, мистер, странный же ты человек, не сочти за обиду. В здешних местах ты о других делах не услышишь, как только о «метельщиках».
— О «метельщиках» я, сдается мне, что-то читал в Чикаго. Это банда убийц, верно?
— Тсс! Молчи, не то расстанешься с жизнью, — сдавленным голосом проговорил углекоп, застыв на месте и испуганно глядя на Макмердо. — У нас тут долго не проживешь, если будешь открыто говорить такие вещи. Многих забили до смерти за меньшие прегрешения.
— Но мне ничего не известно. Я только повторил, что напечатано в газетах.
— Я не говорю, что напечатанное в газетах — неправда. — Углекоп нервно осмотрелся вокруг, вглядываясь в темноту, словно опасался, что там затаилась опасность. — Если те, кто лишают людей жизни, — убийцы, то тут их хватает. Но смотри, приезжий, не произнеси в этой связи имени Джека Макгинти. До него доходит каждый шепот, а он не из тех, кто пропустит такое мимо ушей. А вот и дом, который ты искал, стоит в глубине, отступя от улицы. Его владелец, старый Джейкоб Шафтер, слывет в этом городе за честного человека.
— Спасибо, — сказал Макмердо и, пожав новому знакомцу руку, поволок свой саквояж по дорожке, которая вела к крыльцу жилого дома. Остановившись у двери, он громко постучал.
Дверь сразу же открылась, и он увидел совсем не того, кого ожидал. На пороге стояла молодая девушка редкостной красоты. Красота ее была германского типа: белокурые волосы, и в контраст им пара темных бархатных глаз. Она с недоумением взглянула на незнакомого человека и залилась смущенным румянцем. На фоне ярко освещенной прихожей она показалась ему прекраснейшей картиной, какую только довелось ему в жизни видеть, тем более восхитительной в сравнении с окружающим уродством и мраком. Прелестная фиалка, расцветшая на груде черных отвалов, не поразила бы его сильнее. Онемев, он стоял перед нею и хлопал глазами, так что молчание нарушила в конце концов она.
— Я думала, это отец, — проговорила она с милым, еле заметным немецким акцентом. — Вы к нему? Он ушел в город. Я жду его с минуты на минуту.
Макмердо продолжал восторженно смотреть на нее. Она смешалась и вынуждена была опустить глаза перед этим нахальным посетителем.
— Нет, мисс, — ответил он наконец, — мне не к спеху повидаться с ним. Ваш дом мне рекомендовали как место, где я мог бы поселиться. Я полагал, что он мне подойдет, а теперь убедился, что не ошибся.
— Быстро же вы принимаете решения, — с улыбкой заметила она.
— Любой, у кого есть глаза, потратил бы не больше времени, — ответил он.
Она рассмеялась комплименту.
— Войдите, сэр, — пригласила она. — Я мисс Этти Шафтер, дочь мистера Шафтера. Моей матери нет в живых, и дом веду я. Вы можете до прихода отца посидеть в гостиной у печки… А вот и он! Так что вы обо всем договоритесь, не откладывая.
По дорожке к дому шел грузный пожилой человек. Макмердо встретил его и объяснил свое дело. Ему дал этот адрес некто Мерфи, который, в свою очередь, получил его еще от кого-то. Старый Шафтер не возражал. Новый жилец принимает все условия, и, похоже, денег у него куры не клюют. Так что сговорились, что за семь долларов в неделю, плата вперед, он получает кров и стол.
Так Макмердо, беглец от правосудия (по собственному признанию), поселился в доме у Шафтеров, и это был первый шаг, повлекший за собой длинный и мрачный ряд событий, которые завершились в далекой заморской стороне.
Глава 2
