впилась в эти уста своими.
В тот же миг погасло солнце, накрыв их первозданной тьмой. Поцелуй – на какие-то мгновения – изменил данную реальность, сам став реальностью, в которой были только Они. Она забыла, что делает здесь, какова ее роль, а он… он забыл об этом еще четверть часа – или тысячелетие? – назад, там, у храма. Их тела охватила дрожь, губы страстно терзали друг друга. Его ладони, проникнув сквозь боковые вырезы хламиды, нашли груди, упругие и большие, прикрытые лишь тонкой тканью исподнего хитона. Ее руки ожесточенно колдовали с застежкой его пояса. Мужской орган афинянина восстал в полный рост, готовый лопнуть от переизбытка хлынувшей в него крови. Она почувствовала это, напряглась и, прервав поцелуй, – как перерезав пуповину – отступила назад, тяжело дыша. Голова кружилась, земля уходила из-под ног.
– Ты – демон, – прошептала девушка. – Сумасшедший афинянин.
Она сделала еще шаг назад. Его пояс с оружием остался у нее в руках.
В звонком, словно стекло, воздухе отчетливо прозвучали три небрежных хлопка и натянутый голос:
– Браво, Арси! Прекрасная игра.
Из-за кустов и деревьев к ним приближались четверо одетых в военное платье мужчин. Все четверо – при оружии.
– Быть может, даже чересчур правдоподобная, – принужденно улыбаясь тонкими губами, проговорил передний из воинов, статный и смазливый. – Командиру она бы наверняка не понравилась.
– Заткнись, Полиад, – прошипела девушка. – Забирай его и забудь все, что видел.
Иноземец сделал движение, чтобы вырвать у нее из рук свой пояс, но мечница проворно отступила назад и покачала головой.
– Нет, – она сглотнула, борясь с головокружением и непонятной слабостью.
Сумасшедший поцелуй все еще связывал их – Арсиона поймала себя на ощущении, что допустила фатальную ошибку. В какой-то момент мечница готова была совершить самый безумный поступок в жизни, но рассудок удержался на краю пропасти. Тряхнув волосами, дабы прогнать наваждение, девушка процедила:
– Мне нужно вернуться на площадь, – и, небрежно бросив оружие афинянина в руки одному из воинов, резко повернулась и зашагала прочь. «Белые плащи» приблизились к безоружному афинянину. Их решительные глаза и ладони на рукоятях мечей предостерегли того от сопротивления.
– Я знал, что это ловушка. Слышишь? – закричал афинянин вслед своей удаляющейся богине. – Я пошел, чтобы предложить тебе новую жизнь!
– Ну и дурак, – спокойно произнес Полиад, резким ударом подошвы подрубая ему ноги. – Привычка думать мудаком привела тебя в могилу, жеребец. Все, конец.
Упав лицом во влажные листья, иноземец не пытался вскочить или вырваться, да и не смог бы – «белые плащи», навалившись на конечности, держали крепко. Один принялся натягивать ему на голову матерчатый мешок. Афинянин извернулся, поднял голову и еще успел увидеть среди стволов ее стройную фигуру.
– Арсиона! – отчаянно завопил он.
Она не обернулась.
– Желаю добраться до командира без приключений. Теперь, боюсь, встретимся не скоро. Я бы на вашем месте уехал из Спарты немедля, ведь римляне так дела не оставят. Но времена меняются, и мы увидимся еще, я знаю. Авоэ, будьте здоровы, друзья, – Антикрат вскинул руку в прощальном салюте. Затем повернулся кругом и пошел обратно к Персике.
Калитка ворот лязгнула, прикрытая рукой одного из воинов Священной Моры, что охраняли так называемые Малые ворота дворца. Леонтиск и Энет оказались на улице Медников, выводящей прямо на агору.
– Идем к командиру? – спросил Энет. – Надобно рассказать ему все, что мы узнали от Антикрата.
– Ступай один, – Леонтиск поглядел на солнце. Прошло уже как минимум полчаса после полудня. – У меня есть еще одно дело. А ты… Поговори с царевичем, поведай о нашем милом инциденте с римлянами, и не забудь похвастаться, как ты сломал одному из них нос.
– Хочешь, чтобы он взгрел меня лишь, а ты останешься чистеньким? – подозрительно поглядел Энет. – Уж нет!
– Пусть лучше он узнает от нас, чем от кого-то еще, – грустно усмехнулся Леонтиск. – Например, от царя Эвдамида, который наверняка прикажет нас четвертовать. Уже завтра.
– Прорвемся, – беззаботно махнул рукой Энет. – Командир что-нибудь придумает.
Его вера в царевича-Эврипонтида была безраздельна. Леонтиск покачал головой.
– Хотел бы я быть так спокоен, как ты. По-моему, царевич удавит нас собственными руками, не дожидаясь приказа Хромого или эфоров. Я пошел, посвящу последний день своей жизни приятному женскому обществу.
– Не стоит этого делать, – раздался сзади приглушенный голос.
– Что такое? – разом повернулись Леонтиск и его товарищ.
Молодой парнишка в невзрачном сером хитоне, незаметно подошедший к ним сзади, приложил палец к губам.
– Тихо, ради богов, – он затравленно оглянулся. Затем поглядел на сына стратега. – Ты – Леонтиск, афинянин?
– Так, – кивнул тот. – А ты кто такой?
– Это неважно, и не имеет отношения к делу, – быстро, скороговоркой произнес Антиной. – Слушай, афинянин: тебе и твоему земляку угрожает опасность. В том месте, где вы собираетесь встретиться с девушками, поджидают злые люди. Вам лучше избежать этой встречи, потому что у людей этих очень
