– Прикидывается, пес! – рявкнул Иамид. – Корчит из себя сумасшедшего. Думает, это сойдет ему с рук… Ну нет! С дороги, сопляки! Убью!
Гиппагрет снова шагнул вперед, потрясая загнутой лакедемонской махайрой. Остальные номарги, шесть или семь человек, хмурясь, последовали за командиром. «Спутники» побледнели, сомкнулись плечо к плечу, выставили клинки.
– Пока мы живы, ты его не коснешься! – прошипел Галиарт, сжав зубы, чтобы не клацать ими от страха. Умирать отчаянно не хотелось.
Иамид продолжал медленно наступать. В его глазах была смерть.
– Стой, гиппагрет! – раздался голос от двери.
В комнату, уже и без того забитую людьми, протиснулся Эпименид.
– Великие боги! – простонал он, глянув в сторону распластавшегося на кровати мертвого тела. – Так это правда!
– Молодой Эврипонтид убил государя, – прогавкал Иамид. – Убил отца… негодяй. И обесчестил нас всех, доверивших ему, позволивших войти к царю…
Распалив себя этими словами, номарг прыгнул вперед, замахнувшись своей страшной махайрой. Галиарт с Тисаменом синхронно блокировали, и Тисамена силой удара повалило на пол, но Галиарт устоял, едва не выронив меча.
– Остановись, гиппагрет! – воскликнул Эпименид. – Оставь их!
– Кто ты такой, чтобы приказывать мне? – огрызнулся номарг, нанося сокрушительную серию из трех ударов. Стесненные ограниченным пространством Ион и Галиарт парировали ее каким-то чудом, а Тисамен, потемнев лицом, прямо с пола сделал решительный выпад. Иамиду пришлось отскочить, чтобы не получить клинок в живот.
– Остановитесь, заклинаю вас всеми богами! Иамид, сын Пройкила! Не совершай ужасной ошибки, пощади этих несчастных юношей, они-то ни в чем не виноваты!
Великан тяжело дышал, не говоря ни слова и не сводя взгляда с корчившегося у стены Пирра. «Спутники» напряженно сторожили каждое его движение, номарги теснились сзади, не имея возможности подойти.
– Перед эфорами и царем ты давал клятву повиноваться мне! – Эпименид растолкал номаргов, встал перед гиппагретом, воинственно глядя на него снизу вверх. – Или ты позабыл об этом?
Иамид стиснул челюсти, побледнел, но все же сдержал себя и резким движением загнал махайру в ножны.
– Подчиняюсь! – похоже, безумие отступило.
Галиарт сдержанно выдохнул. Руки тряслись от недавнего чрезмерного усилия – как ему удалось выдержать тот последний рубящий удар? – на мече осталась зазубрина шириной с ноготь большого пальца.
В спальню меж тем заглянул отсутствовавший все это время Феникс, присвистнул, увидев мертвого царя и, не говоря ни слова, пробрался к друзьям и стал бок о бок с ними. Меч он обнажать не стал, видя, что и товарищи опустили оружие.
– Раздвиньтесь, я хочу поговорить с царевичем! – велел Эпименид.
«Спутники» нехотя расступились.
– Он… – начал было Галиарт, но Эпименид взмахом руки велел ему замолчать. Лицо старого друга царя исказилось, когда он взглянул на Пирра.
– Что же ты наделал, сынок? – хрипло проговорил он. – Зачем? Неужели… когда Эвдамид сказал, что ты станешь царем только после смерти отца, ты решил…
Пирр застонал, поднял невидящий взгляд.
– Он не в себе, – проговорил кто-то.
– Нет, не быть тебе царем, – покачал головой Эпименид. – Закон Спарты решит твою судьбу, несчастный.
– Ты-то, господин Эпименид, должен понимать, что наследник не мог убить отца, – изумленно произнес Галиарт. Эти слова оказались горькими на вкус – не думал он, что старый советник может повести себя таким образом.
– Я вижу то, что вижу, – глухо проговорил Эпименид. – Пусть с этим разбираются судьи. Эй, Иамид! Пусть его закуют в железо и приготовят к путешествию. А вы, юноши, не пытайтесь помешать неизбежному, иначе никто не поручится за вашу жизнь.
– Не торопись, дорогой гость, – в спальне мертвого царя появилось новое действующее лицо, царевич Дион. Его лицо было бледным и решительным. – Мне вкратце доложили, что произошло. Преступление произошло у нас, во дворце Птолемаидов, поэтому это я возьму Пирра Эврипонтида под стражу. И я, облеченный всеми правами в отсутствие моего отца, прикажу провести расследование этого дела. А окончательное решение примет государь.
– Но, царевич, наш корабль с геронтом и его людьми уплывает сегодня. Неизвестно, когда власти Лакедемона смогут прислать другой. Этот молодой человек – гражданин Спарты, и подлежит спартанскому суду, – попытался возразить Эпименид.
Дион тряхнул головой, его щека нервно задергалась.
– Повторяю: Пирр Эврипонтид будет заключен в темницу, пока не прибудет владыка Крита, мой отец, и не определит его судьбу. Если он сочтет правильным выдать его для лакедемонского суда, мы отправим преступника своим кораблем. Не пытайся оспорить этого, уважаемый гость.
– Хорошо, – помолчав, кивнул Эпименид. Горе прорвалось сквозь маску сдержанности, исказив черты
