из них.
– Это небезопасно. Как в отношении самого Эпименида, который и так находится на грани срыва, так и в отношении посторонних. Кто-то может заметить отсутствие сопляков, начать задавать вопросы. А он не сможет на них ответить, запаникует. Нет, матушка, брат… я занимаюсь этим делом, я посвящен в его тонкости более вашего, так позвольте мне решать как правильнее поступить в этом случае. Пусть сыновья вернутся к лафирополу. Лицезрение их удержит его от глупостей.
– Хорошо, будь по-твоему, – ударил кулаком по подлокотнику царь, проигнорировав долгий взгляд матери. – А что насчет самих пацанов? Они не смогут проболтаться?
– Они ничего не знают. Это было еще одним условием лафиропола. Подробностей не знаю, но мастер пообещал Эпимениду, что лица перед сыновьями тот не потеряет.
– Интересно, как этого можно было добиться? – хмыкнул царь.
– Горгил – парень непростой, – пожал плечами Леотихид. – Мне показалось, что дело для него тем интереснее, чем сложнее. И он старается соблюдать правила игры, по крайней мере, собственные.
– Надеюсь, сынок, какой-нибудь пункт этих правил не запрещает мастеру Горгилу избавить нас в конце концов от лафиропола Эпименида? – нежным голосом поинтересовалась Тимоклея.
– Таков и был окончательный план, – утвердительно кивнул Леотихид, улыбнувшись матери. – Наше сотрудничество с мастером завершается устранением главного свидетеля, после выступления оного в суде, разумеется. Это будет… сердечный приступ.
– И после этого убийца покинет наш город? – скорее потребовала, чем спросила царица.
– Конечно, – отвечал элименарх. «Безусловно, после того, как урегулирует со мной некий заклад. Сто тысяч демонов – вот будет удовольствие! Да еще и талант впридачу».
В этот момент в зал заглянул Ясон, один из гиппагретов Трехсот.
– Пришел Демарат, государь. Говорит, что со срочным сообщением.
– Пусть войдет.
В проеме двери появилась квадратная фигура Демарата. Коротко, по военному, кивнув царице и Леотихиду, «спутник» обратился к царю.
– Государь, Эврипонтиды опять что-то затевают в Персике. У ворот дворца иноземцев собралась порядочная толпа их приспешников, и еще несколько вошли внутрь, к Деркеллиду. Полемарх Священной моры прислал вот это сообщение.
Здоровяк протянул Эвдамиду скрученный в трубку папирус.
– Все-таки твое внушение подействовало на господина Деркеллида, матушка. Твой простодушный кузен хотя бы стал предупреждать нас о том, что собирается предпринять, – хитро глянул на царицу Леотихид, пока царь, взломав печать, проглядывал глазами послание. Закончив читать, Эвдамид некоторое время молча глядел на мать и брата.
– Как бы судьбе не вздумалось в очередной раз посмеяться над нами, – произнес наконец молодой царь. Рука его нервно скомкала папирус. – Деркеллид сообщает, что Эврипонтиды каким-то образом разузнали, где искать Горгила и собираются захватить его силой. Полемарх ясно пишет, что не собирается им мешать, но задержит начало действий до тех пор, пока от меня не вернется курьер.
– Сто тысяч демонов! – вскочил на ноги Леотихид. – Если Эврипонтиды схватят мастера…
– Они
– Конечно, матушка, – Эвдамид сделал знак приблизиться застывшему у дверей гиппагрету. – Ясон, во дворце для иноземцев было обнаружено логово хорошо замаскированных шпионов-убийц. Возьми еще пятерых и позаботься о том, чтобы ни один из негодяев не смог скрыться. Никто, повторяю. Демарат, пойдешь с ними.
– Слушаюсь, государь, – в унисон произнесли два самых верных и свирепых пса молодого владыки, и, отдав салют, удалились.
Когда их шаги смолкли под гулкими сводами зала, Тимоклея, до того сидевшая с нервно напряженными плечами, откинулась на спинку кресла.
– Исходя из ситуации, решение очень разумное, – похвалила она старшего сына. – Ты действительно сын своего отца, государь Эвдамид.
– И впрямь ловко, – признал и Леотихид. – Демонстрация карающей длани царя. Хм. Хотя Эврипонтиды могут и догадаться, зачем явились номарги.
– Когда все будет кончено, их мнение не будет никого интересовать. Люди будут знать лишь, что это Агиады положили конец убийце, на счет которого будут списаны все произошедшие в последнее время злодеяния, – наставительно произнесла царица-мать.
– В таком случае, планы несколько меняются, так? Кое-что нам придется сделать самим. Например, проводить лафиропола Эпименида в царство теней.
– Но ведь это будет не трудно, сынок? – пристально глянула Тимоклея.
– Конечно, нет, матушка, – Леотихид поднялся на ноги. – Брат, я не могу усидеть на месте. Ты не будешь против, если я сам отправлюсь в Персику и прослежу, чтобы все прошло как надо?
– Не доверяешь Ясону? – усмехнулся Эвдамид. – Он стоит троих таких, как ты.
– Не говори этого никому. Засмеют, – легко ответил Леотихид, удаляясь.
Тюрьма царского дворца Кидонии значительно отличалась от всех виденных Галиартом ранее тем, что была, во-первых, сухой, а во-вторых, хорошо освещенной.
В двух шагах перед Галиартом маячила сутулая спина и седоватый, с намечающейся лысиной, затылок Павсаниева секретаря Гермогена. Он тяжело перенес смерть царя, постарев за одну ночь на десять лет. А глаза сурового советника, и без того неприветливые, навсегда превратились в черные, наполненные гневом
