– Ну уж нет! – осклабился Леотихид. – По-хорошему будет, когда я передам твое тело, господин лже- Эвполид, алчущим мести Эврипонтидам. Кто знает, быть может, даже заслужу их любовь!
– Ха-ха! – смех убийцы был жутким. – Так у меня с самого начала не было шансов завершить сотрудничество полюбовно? Такова гнусная и подлая порода правителей! Каждый из них полагает делом чести устранить работавшего на них исполнителя, когда грязная работа позади. Как измельчала людская порода! Ха!
Батман, два зеркальных вольта, молниеносный обмен ударами, с клинков желтыми пучками соломы слетают искры.
– И как ты справляешься с этими негодяями? – поинтересовался Леотихид, в первый раз попробовав контратаковать.
– Радую их наследников освободившимся троном! Впрочем, кроме первых двух коронованных дурней, никто больше такой ошибки не допускал. До тебя, сосунок!
– Ну, я-то не царь…
– И поэтому так стремишься умереть, глупец?
– Нашла коса на камень, дядя! Оп!
Резкий отбив, выпад, и тут же – отскок, вольт через правое плечо.
– Я убью тебя, сопливый хвастун!
– Ну, это вряд ли. Женщине не одолеть меня, тем более такой пожилой, как ты.
– Ах ты, выскочка!
Мечи снова заплясали в смертоносной пиррихе. Горгил сменил тактику: теперь он нападал короткими сериями, после чего отступал на несколько шагов, предлагая наступать противнику. Эта игра Леотихиду была знакома. Главное – не зарываться, четко контролировать каждое движение врага. Следить за ногами, за глазами, за дыханием…
За спиной Горгила раздался сдавленный крик. Леотихид не осмелился поглядеть через плечо убийцы, боясь пропустить удар. Было бы глупо умереть от любопытства.
– Слыхал? Кажется, кто-то из твоих, того, отплясался. Я же говорил, что мои танцоры лучше. Скоро ты останешься в тоскливом одиночестве, господин убийца. Не страшно?
– Я убью вас всех троих, молокососы! С кем вы собрались тягаться?
Хитрый, с финтом, удар из терции. Лязг поцеловавшихся клинков, смена ног, два лихорадочных батмана, блокирующих молниеносные атаки. О-оп, третий удар! Меч в вывернутой до хруста руке с шипением режет воздух, не встречая сопротивления. Сердце на мгновенье проваливается куда-то в промежность. Перед глазами блеск.
Назад!
Никогда после младший Агиад не мог понять, как ему удалось отпрянуть, вывернуться. Избегнуть гибели.
– Вот так, – убийца сделал шажок назад, довольно сощурился. Хотя в глазах промелькнула тень разочарования – на какой-то миг и он счел, что поединок закончен.
Леотихид почувствовал, как на шее вспухает ожог, как по ключице стекает липкая теплота.
– Сущий пустяк. Ты даже ранишь, как женщина, – он разжал губы в усмешке, но былой веселости нет – вечность только что заглянула ему в глаза.
– Я видел всяких людишек. Одни перед смертью плачут и просят пощады, другие пыжатся, как ты. Но умирают все до безобразия одинаково, – Горгил снова пошел на него.
Теперь Леотихида снедала холодная металлическая ярость. Она обострила его чувства, сделала его движения проворными и сильными как у льва, в честь которого он получил свое имя. Снова застрекотала, замелькала сталь, легкие ноги бойцов вновь зашуршали по серым, безразличным плитам пола. Молодой стратег атаковал столько же, сколько парировал, однако с раздражением отметил, что Горгилу не пришлось приложить сверхусилий, чтобы блокировать его выпады.
Зато за спиной Горгила снова раздался вой, шуршание сползающего по стене тела, которое тут же заглушил негодующий вскрик Арсионы:
– Что ты наделал? Это был мой!
– Прости, погорячился, – отвечал Полиад.
– Тогда мой – вот этот.
Два легких шага, спата шипя располосовала воздух…
Но лишь чирком задела убийцу по плечу. Сжавшись, словно окруженный хулиганами кот, Горгил, резко оттолкнувшись от одной стены, бросился к другой и, пробежав по ней, как по полу, несколько шагов, оказался с другой стороны противника, обезопасив себе тыл. Леотихид глядел на него округлившимися глазами.
– Вы когда-нибудь видели что-то подобное? – обернулся он к лохагам.
– Ты ранен! – воскликнула Арсиона, увидев, что кровь залила щеку и шею элименарха.
– Пустяк, царапина, – отрезал тот. – И не лезь, когда тебя не просят.
– Командир, давай мы займемся этим попрыгунчиком, – предложил командир «белых плащей». Он был невредим и выглядел абсолютно свежим. В коридоре скорчились, марая пол кармином, три неподвижных тела.
– Нет, – повторил Леотихид. – Свои поединки я выигрываю сам.
