– Он очень рад, – сказал Финли, и на его лице засверкала такая счастливая улыбка, словно кто-то объяснился ему в любви. – Пока мы ехали сюда, я очень подробно объяснил Ронни, что ему сегодня предстоит.
– Чудеса, да и только, – пробурчал адмирал Хаммерсмит. – Как с ним здороваться?
– Приложите руку к фуражке и скажите: «Хелло, Ронни!» Тогда он ляжет на бок, подплывет к вам и, если вы ему понравитесь, позволит себя погладить. Но пока не стоит… У Ронни ведь боевое задание. – Доктор Финли подошел к сходням. – Сейчас мы спустим Ронни в воду в маленьком передвижном бассейне. Я заранее прикрепил к его телу подводный микрофон, с помощью которого мы будем получать от него сигналы.
И Финли, не обращая больше внимания на потерявших дар речи адмиралов, забрался в фургон, обошел вокруг бассейна и пропал из виду. Было слышно, как Ронни приветствовал своего друга громкими свистящими звуками, подчас напоминающими человеческую речь. Финли что-то неразборчиво сказал ему. Заплескалась вода, маленький кран опустил свой крюк в бассейн, поднял продолговатый резервуар, затем развернулся над сходнями и опустил его на них. Медленно, придерживаемый двумя мужчинами в белых комбинезонах, передвижной бассейн с Ронни съехал в открытое море. Адмиралы осторожно, словно боясь напугать дельфина, подошли к направляющим рельсам и, выпучив глаза, принялись смотреть, как Ронни возвращается в океан. На шею его была надета тонкая, блестящая стальная петля, к которой был прикреплен маленький черный ящик – на первый взгляд, ничего особенного, но все понимали, что он содержит множество высокочувствительных приборов. Когда Ронни проехал мимо Буви, тот дружелюбно помахал ему и затем повернулся к Хелен Мореро.
– Молодец, ничего не скажешь, – тихо сказал он. – И все же, с вашего позволения, я отказываюсь считать его равным себе по интеллекту.
– Он просто другой категории, нежели вы, сэр, – вежливо ответила Хелен, мило улыбнувшись. – Вы только посмотрите, как он радуется.
– Будь я дельфином, я бы при виде воды делал то же самое. Ронни прыгнул в открытое море, проскрипел что-то, свистнул, пару раз высоко подпрыгнул и с совершенно немыслимой скоростью унесся прочь, но тут же вернулся, повернулся вокруг своей оси, воркуя раскрыл пасть и, пронизывая небольшие волны, нырнул – эдакая серебристая живая торпеда.
Доктор надел наушники, повесил на шею микрофон и встал рядом с адмиралом.
– Для начала Ронни самым сердечным образом приветствует вас, – объяснил он без малейшего налета иронии в голосе. – Вы для него больше не чужие, он хорошо знает военно-морскую форму…
– Мы от всей души благодарим его, – сказал Линкертон с какой-то кривой ухмылкой. – Мы тоже очень рады познакомиться с ним. О чем же он теперь вам сообщает?
– О вторгшейся в запретную зону сверхмалой подводной лодке, – сухо ответил доктор Финли.
Буви вздрогнул так, будто его больно ущипнули, и снова заорал в микрофон:
– Командор Вальдес, что вы скажете?
– Ничего, сэр! – поступил ответ с курсирующего близ побережья эсминца. – Гидроакустики не обнаружили никаких подозрительных шумов.
– Я чуть позже поднимусь к вам на борт, и мы тогда поговорим об этом, – в ярости зафыркал Буви. – Господи ты боже мой, а если бы шла война!
– Я не понимаю, сэр… – с недоумением в голосе сказал командор Вальдес.
– Вот именно! Все, конец связи! – Буви опустил рацию и повернулся к доктору Финли. – Ну что?
– Теперь слушайте внимательно. – Финли издал какой-то воркующий звук, и Ронни мгновенно подплыл к берегу. Он повернулся на бок, высунул голову из воды и внимательно посмотрел на людей. Финли махнул ему рукой и, к величайшему изумлению адмиралов, сказал совершенно обычную фразу: – Ронни, там дальше есть кое-что! Ищи… ищи… и сообщи мне. Пошел!
– Это и мой охотничий пес понимает, – с кислым видом сказал адмирал Эткинс.
– И под водой может? А в этом-то все дело…
Ронни громко свистнул в ответ, нырнул и серебряной стрелой понесся в просторы океана. Буви и Хаммерсмит вытерли пот с лица. Линкертон попытался с помощью мощного бинокля проследить, куда же поплыл дельфин, но уже через несколько метров его сверкающее тело исчезло во мраке пучины. Доктор Финли напряженно слушал, прижимая мембраны наушников к голове. Доктор Мореро стояла рядом с маленьким магнитофоном в руках. Доктор Ролингс не сводил взгляда с индикатора, соединенного с электронными часами.
– Ронни меняет курс, – внезапно произнес доктор Финли, и адмиралы, как по команде, дружно вздрогнули. – Он что-то обнаружил.
Для Ронни звуки бесшумного электромотора звучат как гром литавр.
– Глубина 236 метров, – спокойно сказал доктор Ролингс. – Ронни идет на погружение…
– Как, простите? – Адмирал Линкертон даже протер глаза. – Он так глубоко ныряет?
– Ронни способен в течение четырех минут погрузиться на глубину 300 метров. Как известно, для подводной лодки – это предел. Чуть ниже, и ее стальной корпус уже не выдержит. На большой глубине такое давление, что любая сталь делается тонкой, как бумага.
– Мы тоже кое-что изучали, – пробурчал Буви. – И в колледже мы отнюдь не считались последними болванами.
– 254 метра! – Доктор Ролингс взглянул на доктора Финли. – Что говорит Ронни?
– Он очень взволнован. Судя по эхо-сигналам, у него конвульсивно дергаются мышцы. – Финли несколько раз глубоко вздохнул и посмотрел на адмиралов.
Хаммерсмит моргал левым глазом, словно туда угодила песчинка. Эткинс с возбужденным видом рылся в карманах в поисках пачки сигарет. Буви схватился было за рацию, затем махнул рукой и опустил ее – с курсировавших в море эсминцев и противолодочных кораблей все равно не поступало никаких сигналов, он
