– Бэтти моя страсть коллекционера понятна. Янг для нее ровным счетом никакой опасности не представляет. Точно так же как картина на стене, как скульптура или ваза времен Миньской династии, как старинный шелковый ковер или готическая резьба по дереву…
– Я понимаю, почему Янг не желает продолжить этот список.
– Понимаешь? Ты? – Джеймс в недоумении уставился на доктора Меркера.
– Да. Она человек.
– Она – произведение искусства.
– Для тебя. Но ты впервые не можешь его купить.
– Подожди! – Маклиндли пьяновато погрозил кому-то пальцем. – Завладел же я картиной Рембрандта, которую решил заполучить во что бы то ни стало. Почему же мне не достанется Янг?
Оставив Джеймса, они прошли вдоль стоек к рыбному столу, где в серебряных сосудах во льду томно и заманчиво переливалась икра.
– Я с некоторым испугом замечаю, что, если Джеймс что-то вбил себе в голову, он удержу не знает, – сказал доктор Меркер.
– Так оно и есть, Фриц. – Бэтти положила на маленькую тарелочку с настоящей золотой каемкой несколько ложек икры. – Это и к тебе относится.
– Я ему не помеха.
– Как знать, что нас ждет? – Бэтти положила вокруг икры гарнир из рубленого яйца. – Хорошо бы тебе ни при каких обстоятельствах не забывать о характере Джеймса.
Доктор Меркер кивнул. А сам в это время думал о глазах Янг и о том до боли сладком чувстве, которое он испытал. Вообще-то говоря, впервые за свои тридцать два года жизни!
На другой день в клинике «Куин Элизабет» снова появился маленький, скромного вида портной. Через руку он перекинул пластиковый пакет с новым костюмом Меркера. Уже первая примерка показала, что костюм получится элегантнейший. Серое сукно с легкой белой полоской было к лицу доктору Меркеру, а в покрое как бы сливались воедино итальянская изысканность с восточной легкостью. Портной доказал тем самым, что и китайские мастера способны создавать вещи на уровне шедевров, если их не торопить, не подгонять и не требовать, чтобы костюм был готов через шесть часов – а ведь именно это приводило обычно в неописуемый восторг туристов, приезжавших в Гонконг: утром купил материал, с тебя сняли мерку, а после обеда готовый костюм висит уже в твоем гостиничном номере. Чаще всего он с виду хорош, но после первого же дождя теряет форму – правда, к этому времени его обладатель далеко-далеко от Гонконга. А если дома, в Штатах или в Европе, расходились швы, тамошние портные говорили со злорадной улыбкой: ни перешивать, ни ушивать смысла нет!
Примерка костюма доктора Меркера вполне устроила и другую сторону: вшитый в воротник микропередатчик работал безукоризненно. Прием прекрасный, слышно каждое слово, даже дыхание говорящих.
У людей, сидевших перед динамиком и магнитофоном, оставалось две проблемы: во-первых, не будет же доктор Меркер целыми днями разгуливать в одном этом костюме. Как только он наденет другой – тишина в эфире. А во-вторых, они успели заметить, что в жаркие дни Меркер снимает пиджак и остается в одной рубашке с короткими рукавами. По вечерам набрасывает на плечи легкий вязаный свитер. Тут уж ничего не попишешь! В техническом отношении ничего не стоило «зарядить» его туфли, вставив мини-передатчики в каблуки. Но звук шагов при ходьбе перекроет все остальные. Стоит Меркеру пошевелить в туфле большим пальцем, как пойдет треск.
– Такой красивый костюм обычно прогуливают, – объяснил тот, что отдавал здесь приказы, – и главным образом, вечером. Его показывают. Если мы будем знать, где врач бывает по вечерам и с кем встречается, если запишем все его разговоры… это уже очень много. Самая лучшая информация это та, которую можно получить за обедом или в постели. А пиджак обычно висит рядом на спинке стула. Наберемся терпения, вдруг что и всплывет…
Но новость «всплыла» не из квартиры доктора Меркера, а, будучи «совершенно секретной», из главного полицейского управления Коулуна. Комиссар Тинь не подкачал, дав операции несколько таинственное и поэтическое название «Восточнее болота»: ядовитый болотный пузырь лопнул с треском!
Как явствовало из тревожного сообщения, немецкий врач и исследователь доктор Меркер обнаружил во время аутопсии чужеродные субстанции, которые могли стать причиной разложения печени.
Никаких подробностей, никаких определенных выводов, однако можно предположить, что Меркер сделал шаг в неведомое – шаг огромной важности!
«Чужеродные субстанции» – удачно найденное выражение. От него не могли не пойти мурашки по коже тех, кого оно непосредственно касалось.
Доктор Меркер, до которого это известие дошло через четыре часа после того, как оно «просочилось», немедленно отправился в главное полицейское управление к Тинь Дзедуну.
– Ну и мину вы заложили, Тинь! – зло проговорил он, в то время как комиссар улыбнулся. – Хотите, чтобы кто-то меня прихлопнул?
– С какой стати? Вы теперь настолько важная особа, что на вас и подуть-то побоятся. Конечно, захотят выведать, что именно вы нашли. Но для этого вы нужны им живым! В худшем случае вас могут похитить и допросить на «китайский манер». Я знаю, этого никто не выдержит – но зачем вы им, пока сделано, как говорится полдела? Дело станет огнеопасным только после того, как выяснится, что вы действительно обнаружили возбудитель болезни.
– Вы, чего доброго, и такой слух распространите! – возмутился доктор Меркер.
Лицо Тиня посуровело, стало непроницаемым.
– Доктор Мелькель… вот в этом сейфе пять нераскрытых дел об убийствах. Пять убитых и пять убийц, умерших от разложения печени, от болезни, причины которой никому не известны. Десять мертвецов, сэр…
– Но не я же их убил! – вскричал Меркер.
