При виде третьего убитого доктор Мэй откинулся на спинку стула, закрыл глаза и приложил ладонь ко лбу.
– Лу Фэйдун, – сказал он. – Ходил с Мэйтин в одну школу, приучился к героину и однажды исчез. Его мать умерла в прошлом году, а отец до сих пор живет на джонке. У его сестры сампан с овощами, она обслуживает богатые жилые джонки.
– Боже мой, мы напали на след… – пробормотал доктор Меркер. – Тинь не зря рассчитывал на вас!
После этого они не стали больше столь пристально вглядываться в каждый снимок. В третьем альбоме доктор Мэй снова закрыл глаза ладонями – это он увидел четвертую убийцу.
– Ли Ханхинь. Ее родители утонули во время большого тайфуна, второго августа тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Волны высотой в несколько метров срывали суда с якорей, подбрасывали в воздух сампаны и джонки. Кромешный ад! И вскоре после этого Ли исчезла. Кого это здесь заботит? Переселилась на сушу и пошла по рукам, вот что обычно думают. Для «водных китайцев» суша – место проклятое. – Доктор Мэй несколько раз кивнул. – Да, это Ли! Ошибки быть не может. Она собиралась стать танцовщицей на прогулочном судне.
– А стала убийцей… или жертвой преступного мира Коулуна или Гонконга. После совершенного убийства она прожила всего девять дней. Мэй, мы должны немедленно сообщить Тиню!
– Нет! – жестко возразил Мэй.
– То есть как? Ведь мы просто обязаны!
– Я обязан отомстить за смерть Мэйтин. Полиция на это способна? Чего она добьется с помощью нашего сигнала? Они блуждают во тьме и все и всех пугают своими формальностями. А противник посмеивается и успевает скрыться! У нас, Фриц, другие способы борьбы…
– Тинь требует ответа.
– Вот и сообщи ему, что я никого не узнал.
– Мэй, ты не имеешь права! – оскорбился доктор Меркер.
– А кто меня заставит сказать правду? Вот мое последнее слово: никого из них я не знаю! Но мы с тобой не будем сидеть сложа руки.
– Чистое безумие, Мэй! Сам посуди, к чему это приведет? Старик-врач, к тому же вечно пьяный, плюс иностранец, который знает в Гонконге парочку-троечку улиц!..
– В этом наши козыри, Фриц! Никто не догадывается, что за нас стоит весь Яу Ма-теи. Это сила, и немалая, мой мальчик! Выйди на палубу, оглянись вокруг! Ты увидишь тысячи джонок, и на каждой наши союзники. Это десятки тысяч ушей, глаз и носов, которые слышат, видят и разнюхивают – для нас! Что по сравнению с ними полиция и твой хваленый мистер Тинь?! Полиция у них не выжмет ни звука, а мне они скажут все. А теперь и тебе, Фриц. Ты их новый доктор с джонки! Если же ты вызовешь полицию в Плавучий город, на тебя больше никто и не взглянет. – Доктор Мэй несколько раз кивнул и открыл последний альбом. – Никогда не забывай, что мы живем по своим законам.
– А вот сейчас мне хочется выпить! – Доктор Меркер поднялся и положил альбомы обратно в парусиновый портфель. – Где виски?
– Первый разумный вопрос за целый час. В нижнем ящике стола две бутылки.
– Мэй!
– Исключительно для медицинских целей, Фриц! – воскликнул доктор Мэй и вскинул свои толстые руки. – Для дезинфекции при инъекциях – чистого спирта у меня нет. Что за мука! Протираешь ягодицы виски – даже лизнуть хочется, такой, понимаешь, запах!
Меркер прошел в кабинет, взял из ящика бутылку, открыл и использовал опыт доктора Мэя: отпил порядочный глоток прямо из горлышка. Виски огнем обожгло горло, но свое действие оказало немедленно. «Иногда можно даже понять, почему кто-то спивается, – подумал Меркер. – В головокружении есть какое-то раскрепощение, и немудрено, что люди в отчаянии хватаются за бутылку…»
Чуть погодя на пороге появился доктор Мэй, с сомнением посмотрел на него:
– Мне тоже можно?
– Да. Но никакой «меры» баварского образца!
Мэй отпил втрое больше Меркера и с удовольствием рыгнул. А потом сказал:
– Возьмем сампан и поедем к Лян Чанмао.
– К кому?
– Лян Чанмао – все равно что Длинноволосая Лян.
– Это взрослая женщина?
– Нет, девушка. Продает цветы на набережной и портовых кабачках. Начала лет в двенадцать, а сегодня ей девятнадцать. За семь лет мало ли чего наслушаешься! Лян только и живет услышанным – она слепая от рождения. Между прочим, она без ума от Сметаны. С ума сойти, правда?! Когда я ставлю «Славянскую мелодию», я ее всегда приглашаю. Она усаживается на пол и просто млеет от счастья. У нее собственная жилая лодка. Поедем-ка к ней…
Доктор Меркер покорно кивнул. Хотя и не мог понять, чем им поможет маленькая слепая цветочница.
Лян Чанмао жила в перестроенном сампане, жилая надстройка которого была такой низкой, что в нее можно было проникнуть только опустившись на колени. Она уже спала, свернувшись калачиком на плетеном мате и положив голову на подушку, набитую гусиным пухом, но как только сампан доктора Мэя причалил к ее лодке, сразу проснулась. Своим сверхчутким слухом она улавливала самый слабый звук и любой шорох. Вдобавок тихонько заскулил ее песик Тим, в котором, похоже, смешались сразу все гонконгские собачьи породы. Он не залаял, и это было верным знаком того, что на борт поднимается известный ему человек.
