– Каким был пароль Дэвида Стори?
– Не знаю. Это его частное дело. Система настроена так, что он вправе менять пароль, когда ему хочется.
Лэнгуайзер подошла к плакату и указала на строки 3.19 и 4.01 утра.
– Можете ли вы сказать по этим строкам, что некто с голосом мистера Стори вышел из дома в три девятнадцать и вернулся в четыре ноль одну или же, наоборот, что кто-то вошел в три девятнадцать, а потом вышел в четыре ноль одну?
– Да, могу.
– Каким образом?
– Система также записывает, какие датчики использовались, чтобы включить или выключить систему. В этом доме датчики установлены по обеим сторонам трех дверей... ну, понимаете, снаружи и внутри. Это парадная дверь, дверь в гараж и одна из дверей на террасу. Датчики установлены на наружной и внутренней стороне каждой двери. Какой из них использовался, записано в программе 'Хозяин'.
– Можете ли вы посмотреть на распечатку из системы мистера Стори, которую вы смотрели раньше, и сказать нам, какие датчики использовались в три девятнадцать и в четыре ноль одну?
Хендрикс снова изучил распечатку.
– М-м, да. В три девятнадцать использовался внешний датчик. То есть кто-то был в гараже, когда в доме включилась сигнализация. Потом в четыре ноль одну тот же самый датчик использовался, чтобы выключить сигнализацию. Потом дверь была открыта и закрыта, потом сигнализацию снова включили изнутри.
– Значит, некто вошел в дом в четыре ноль одну?
– Да. Верно.
– И компьютер системы зарегистрировал этого кого-то как Дэвида Стори, правильно?
– Да, компьютер опознал его голос.
– И этот человек должен был бы также использовать пароль мистера Стори и назвать точную дату?
– Да, верно.
Лэнгуайзер заявила, что больше вопросов не имеет. Фауккс сказал судье, что хочет задать несколько вопросов. Он вышел на трибуну и посмотрел на Хендрикса:
– Мистер Хендрикс, давно ли вы работаете в 'Лайтхаусе'?
– В следующем месяце будет три года.
– Значит, вы работали в 'Лайтхаусе' первого января прошлого года, во время так называемой проблемы двухтысячного года?
– Да, – запнувшись, сказал Хендрикс.
– Можете ли вы сказать нам, что произошло в тот день со многими клиентами 'Лайтхауса'?
– Э-э... у нас возникли небольшие проблемы.
–
– У нас были сбои системы.
– Какой именно системы?
– В 'Миллениум-2' был сбой программы. Но мелкий. Мы смогли...
– Сколько клиентов с 'Миллениум-2' в районе Лос-Анджелеса это затронуло?
– Всех. Но мы нашли дефект и...
– Все, сэр. Благодарю вас.
– Мы исправили...
– Мистер Хендрикс! – рявкнул судья. – Хватит. Присяжные игнорируют последнее заявление.
Он посмотрел на Лэнгуайзер:
– Вы, мисс Лэнгуайзер?
Лэнгуайзер сказала, что у нее появилось еще несколько вопросов. Босх знал о проблеме двухтысячного года и сообщил о ней обвинителям. Они надеялись, что защита об этом не узнает или не заговорит.
– Мистер Хендрикс, 'Лайтхаус' исправил дефект, поразивший систему в результате проблемы двухтысячного года?
– Да, мы все исправили. Сразу же.
– Могло ли это каким-то образом воздействовать на данные, полученные из системы в доме обвиняемого через десять месяцев после наступления двухтысячного года?
– Исключено. Проблема была решена. Систему отремонтировали.
Лэнгуайзер сказала, что у нее больше нет вопросов к свидетелю, и села. Тогда поднялся Фауккс.
– Речь идет об исправлении дефекта, о котором стало известно, мистер Хендрикс, правильно?
Хендрикс смутился.
