– Ладно, Брасс, большое спасибо. Я у тебя в долгу.
– Причем я в один прекрасный день попрошу вернуть. Дай мне знать, чем все кончится, ладно?
– Договорились.
– И пришли мне фото малышки.
– Пришлю.
Маккалеб медленно закрыл телефон и написал внизу страницы напоминание послать Брасс фотографию дочери. Это было просто предлогом не смотреть на записанное его рукой имя художника.
– Дерьмо!.. – прошептал он.
Маккалеб долго сидел, погрузившись в свои мысли. Совпадение – такая зловещая информация всего через несколько минут после ленча с Гарри Босхом – тревожило. Еще несколько минут Маккалеб изучал свои записи, но знал, что в них нет необходимых ему сведений из первоисточника. Наконец снова открыл телефон и набрал справочный номер 213. Через минуту он уже звонил в отдел кадров полицейского управления Лос-Анджелеса. После девяти гудков ответил женский голос.
– Я звоню по поручению управления шерифа округа Лос-Анджелес. Мне надо связаться с одним служащим полиции Лос-Анджелеса. К сожалению, я не знаю, где он работает. Знаю только фамилию.
Он надеялся, что женщина не спросит, что означает 'от имени'. Наступило долгое молчание, затем послышался стук по клавиатуре.
– Фамилия?
– М-м... Босх.
Он произнес по буквам, потом посмотрел на свои записи, готовый продиктовать имя.
– А имя... не важно, там всего один такой. Йе-рони-мус. Так? Боюсь, я плохо произнесла.
– Иеронимус. Да, так.
– Детектив третьего класса, работает в голливудском отделении. Вам нужен номер?
Маккалеб не ответил.
– Сэр, вам нужен...
– Нет, номер у меня есть. Большое спасибо.
Маккалеб закрыл телефон, посмотрел на часы и снова открыл телефон. Набрал прямой номер Джей Уинстон, и она сразу ответила. Он спросил, получила ли она что-то из лаборатории по исследованию пластмассовой совы.
– Нет еще. Подожду до завтра, а потом начну торопить.
– У тебя есть время, чтобы сделать несколько звонков и оказать мне услугу?
– Каких звонков?
Маккалеб рассказал об иконографическом исследовании, проведенном Брасс Доран, не упоминая Иеронимуса Босха. Сказал, что хочет поговорить со специалистом по живописи северного Ренессанса, но считает, что договоренность будет достигнута быстрее и встретят его лучше, если запрос будет исходить от официального лица.
– Сделаю, – ответила Уинстон. – С чего начать?
– Наверное, лучше с Художественного центра Гетти[13]. Я сейчас в Ван-Нуйсе. Если кто-нибудь примет меня, могу быть в Санта-Монике через полчаса.
– Постараюсь. Ты говорил с Гарри Босхом?
– Угу.
– Нового ничего?
– В общем-то нет.
– Я так и думала. Жди. Перезвоню.
Маккалеб свалил остатки ленча в урну и направился к зданию суда, где оставил 'чероки' припаркованным в переулке возле службы надзора за условно-досрочно освобожденными. И по дороге думал о том, что умолчанием солгал Уинстон.
Следовало рассказать ей о двух Босхах. Он пытался разобраться, что заставило его промолчать. И не находил ответа.
Телефон зачирикал, когда он добрался до машины. Уинстон.
– Тебе назначено в Гетти на два. Спроси Ли Аласдэйра Скотта. Это первый помощник куратора по живописи.
Маккалеб достал свои бумаги и, попросив Уинстон повторить по буквам, записал имя, пристроившись на капоте машины.
– Очень быстро, Джей. Спасибо.
– Стараемся угодить. Я говорила прямо со Скоттом, и он сказал, что, если не сможет сам помочь тебе, то кого-нибудь найдет.
– Ты упоминала сову?
– Нет, тебе и карты в руки.
