– Я уже проработала несколько лет, когда к нам попросилась Эмми. Ничего особенного. И мы часто работаем вместе. Хотя специально нас никто не объединяет. У репортеров свое, у фотографов свое. Сегодня так совпало. Завтра может быть по-другому.
– Вы не против, если сначала мы сделаем фотографии? – спросила Эмми. – Мне надо успеть еще в одно место.
– Конечно, никаких проблем, – бодро заверил ее Гарсия, игравший роль любезного хозяина. – Где мне встать?
Эмми предложила снять коммандера за столом, перед раскрытым делом, которое Босх специально принес с собой в качестве реквизита. Пока шла фотосессия, Босх и Маккензи Уорд отошли в сторонку, чтобы поговорить. Еще раньше они подробно обсудили все детали по телефону. Маккензи согласилась пойти на сделку. Босх пообещал, что если репортаж появится в газете на следующий день, то она будет первой в очереди на эксклюзив, когда убийцу возьмут. Разговор шел трудно. Поначалу договориться с редакцией попробовал Гарсия, но, сделав несколько неуклюжих шагов и едва все не испортив, передал инициативу детективу. По опыту Босх знал, что ни один газетчик не позволит, чтобы полиция диктовала, когда материал должен появиться и как его следует подать. Учитывая это, он сделал упор на «когда», а не на «как» в расчете на то, что Маккензи Уорд захочет и сможет преподнести историю в нужном для него виде. Для Босха самым важным было время публикации – чем раньше, тем лучше. Во второй половине дня Киз Райдер предстояла встреча с судьей, и тогда, если разрешение будет получено, колеса завертятся уже на следующее утро.
– Вы поговорили с Мюриель Верлорен? – спросила Маккензи.
– Да, она будет дома во второй половине и готова встретиться с вами.
– Я почитала материалы, все, что тогда писали об этом деле, и обнаружила несколько упоминаний об отце и ресторане. Мистер Верлорен тоже будет присутствовать?
– Не думаю. Его сейчас нет. В любом случае это будет в большей степени рассказ матери. Она все семнадцать лет хранит в неприкосновенности комнату дочери. Миссис Верлорен сказала, что если вы захотите, то сможете сделать фотографии.
– Правда?
– Да.
Маккензи бросила быстрый взгляд на расположившегося за столом коммандера. Босх знал, о чем она думает. Мать в застывшей во времени спальне дочери впечатляет сильнее, чем старый коп за столом с папкой. Маккензи открыла сумочку и посмотрела на Босха.
– Тогда я позвоню, узнаю, можно ли задержать Эмми.
– Валяйте.
Репортер вышла из кабинета – наверное, не хотела, чтобы коммандер услышал ее разговор с редактором.
Вернувшись минуты через три, она кивнула Босху, давая понять, что все в порядке и Эмми останется с ней.
– Итак, мы договорились – вы выпускаете репортаж завтра? – еще раз, на всякий случай, уточнил Босх.
– Витрина для него уже оставлена. Редактор хотел бы задержать до воскресенья и дать побольше места, но я сказала, что в этом деле у нас конкуренты, так что он не возражал. Мы готовы на все, лишь бы обойти «Таймс».
– Интересно, что он скажет, когда «Таймс» вообще ничего не напечатает? Он же поймет, что вы его обманули.
Маккензи усмехнулась и покачала головой:
– Нет, просто решит, что «Таймс» сняла свой материал, потому что мы их обошли. Такое постоянно случается.
Босх задумчиво кивнул.
– А что вы имели в виду, когда сказали, что витрина уже оставлена?
– Каждый день мы публикуем новостной репортаж с фотографией. Это называется витриной, потому что помещается в самом центре первой страницы. Когда газеты разложены на прилавке или выставлены на стенде, то первое, что бросается вам в глаза, – это витрина. Главный материал.
– Хорошо. – Босх волновался, потому что от газеты зависело слишком многое.
– Если вы меня обманете, я этого не забуду, – негромко сказала Маккензи.
В голосе ее прозвучала угрожающая нотка тертого репортера. Босх раскинул руки, показывая, что ничего не скрывает.
– Вам не о чем беспокоиться, ничего такого не случится. Вы получаете эксклюзив. Как только мы возьмем преступника, я сразу же звоню вам, и только вам.
– Что ж, спасибо. Теперь давайте еще раз повторим главные правила. Я могу цитировать вас, называть ваше имя, но вы не хотите присутствовать на снимках, так?
– Так. В этом деле мне, возможно, придется поработать под прикрытием, и я не хочу, чтобы кто-то узнал меня по фотографии в газете.
– Поняла. А что за прикрытие?
– Пока еще не знаю. Кроме того, коммандер на снимке будет выглядеть куда лучше, чем я. Да так и справедливее – он ведь живет с этим уже семнадцать лет, а я всего пару дней.
– Что ж, думаю, материал я уже знаю по вырезкам и из разговора с вами, но мне все же хотелось бы поболтать с вами обоими несколько минут.
