и, строя гипотезу, один из вас готов сделать больше допущений, чем другой. Инспектор считает такое развитие событий возможным, ты — нет. Это — личное дело каждого, и каждый волен оставаться при своем. Не втягивайте сюда Абсолют сегодня это не модно.
Выслушав укоризненное замечание друга, Уэндовер постарался умерить свой гнев. Инспектор же ответил лишь сердитым взглядом. Было совершенно очевидно, что он дорожит своей гипотезой больше, чем готов признать на словах.
— У нас мало шансов добыть пулю, — проговорил он. — Скорее всего, она прошла навылет. Но если нам все же удастся ее найти, и окажется, что она выпущена из пистолета, который женщина могла незаметно носить с собой, возможно, мистер Уэндовер пересмотрит свои взгляды.
Глава 11. Показания мадам Лоре-Деруссо
— Сегодня я не смогу сыграть с тобой, старина, — заявил на следующее утро за завтраком сэр Клинтон. — У меня другая договоренность.
Он бросил взгляд в сторону пустого стула мадам Лоре-Деруссо за соседним столиком и, заметив выражение лица Уэндовера, с трудом подавил ухмылку.
— А действительно ли тебе следует таким образом выставлять себя напоказ, Клинтон? — строго проговорил Уэндовер, явно раздосадованный таким оборотом событий.
Лицо сэра Клинтона приобрело выражение преувеличенной застенчивости, словно у школьника, который навлек на себя издевательские обвинения в излишней любви к женскому полу.
— Она кажется мне интересной, старина. И красивой. И обаятельной. И употребляют ли еще такое выражение? — чарующей. Ты должен признать, что это весьма редкое сочетание, и мне было бы жаль упустить такую возможность, когда она сама дается мне в руки.
Проказливый огонек в его глазах, казалось, несколько успокоил Уэндовера.
— Что-то я раньше не замечал, чтобы тебя тянуло к женщинам полусвета, Клинтон. Это просто каприз? Или ты уже впадаешь в старческий маразм? Качество этой женщины совершенно очевидно, особенно на фоне этого окружения.
На этот раз сэру Клинтону не удалось сдержать улыбку.
— Ты оба раза ошибся, старина. Это не каприз. И не старческий маразм. Это дело. Звучит убого после твоих красочных фантазий, верно? «Начальник полиции жертвует всем ради любви!» Мне почти жаль разочаровывать тебя.
Облегчение, испытываемое Уэндовером, стало очевидным.
— Просто я не хочу, чтобы ты обжег крылья, вот и все. Эта женщина, сдается мне, опасная игрушка, Клинтон. На твоем месте я не стал бы затягивать игру. Для меня остается полной загадкой, что она вообще здесь делает.
— Именно это я и намерен выяснить, старина. Таково мое предназначение. Существуют для этого, конечно, и более суровые способы, но я не одобряю используемых инспектором методов добывания улик. Понимаешь, мадам Лоре-Деруссо училась в лучшей школе обольщения и прекрасно знает, что завоевать расположение мужчины можно очень легко, если побеседовать с ним о его работе. Так что я успел поведать ей несколько устрашающих историй о жестокости полиции в нашей свободной стране. И полагаю, она поделится со мною нужной информацией, как только я попрошу.
Уэндовер неодобрительно покачал головой:
— Все это выглядит несколько бесчестно, — заметил он.
— Высшие нравственные принципы отметаются в сторону, когда речь идет об убийстве, — отозвался сэр Клинтон. — Это вызывает сожаление, но это так. Нельзя надевать воротничок и галстук на собственное повешение.
— Давай скорее завтракай, ты, злобное чудовище! — наполовину в шутку, наполовину серьезно приказал Уэндовер. — Следующее, что ты сделаешь, заманишь всех подозреваемых на гостиничные весы, чтобы заранее рассчитать длину виселицы. Постоянное общение с этим животным Армадейлом совершенно тебя испортило.
Сэр Клинтон пару минут задумчиво помешивал кофе, прежде чем снова заговорить.
— У меня для тебя есть работа, старина, — наконец очень серьезным тоном провозгласил он. — Около одиннадцати часов у меня свидание с мадам Лоре-Деруссо. Мы собираемся прогуляться вдоль бухты. А ты должен поехать в Линден-Сэндз, захватить Армадейла и вернуться назад так, чтобы встретить нас где-нибудь неподалеку от обломков потонувшего судна. Вчера был день, когда вода доходит до высшей точки, а примерно в это время начинается утренний прилив, так что нам придется держаться поближе к шоссе. И оттуда ты нас легко сможешь увидеть.
Уэндовер кивнул, принимая поручение.
— Инспектор может положить в карман свою рулетку, а также, если захочет, прихватить паяльную лампу и воск, хотя сомневаюсь, что они нам понадобятся.
При упоминании рулетки Уэндовер навострил уши.
— Но ты же не предполагаешь, что мадам Лоре-Деруссо была в ту ночь на пляже? Армадейл выяснил, что у нее четвертый размер — по крайне мере на полразмера больше, чем те неопознанные следы. К тому же роста она довольно высокого, примерно такого же, как миссис Флитвуд. А ты помнишь, что шаги были значительно короче, чем у миссис Флитвуд. Женщина, оставившая эти отпечатки, должна быть намного миниатюрнее этой Лоре-Деруссо. Может, ты обнаружил новые следы, о которых нам не сказал?
— Все в свое время, старина, — ответил сэр Клинтон. — Пусть все идет своим чередом.
И он принялся потягивать кофе с таким видом, будто давал понять, что больше из него ничего не вытянешь. Но от Уэндовера было не так-то легко отделаться.
— Ты не можешь втиснуть четвертый размер в эти отпечатки.
— Не могу.
— А судя по тому, что я видел, ее обувь идеально подходит к ее ноге.
— Я заметил, что ты в восхищении, и должен сказать, вполне справедливо.
— Значит, она не могла носить туфли размера три с половиной.
— Не могла. Это не требует доказательств. В ее гардеробе такой обуви нет, я уверен. Оставь это, старина. Из этого пруда ты рыбки не выудишь. Сейчас я не собираюсь тебе ничего рассказывать.
Уэндовер понял, что больше никакой информации ему из друга не вытянуть, но утешил себя мыслью, что самое большее через пару часов хотя бы эта загадка разрешится. После завтрака он отправился в гостиную, чтобы провести оставшееся время за курением и обдумыванием сложившейся ситуации. Это занятие поглотило его до такой степени, что он почти испугался, когда вдруг осознал: пришла пора садиться в машину и ехать за Армадейлом.
Уэндовер и Армадейл медленно двигались по шоссе. Машина их вскоре поравнялась с сэром Клинтоном и мадам Лоре-Деруссо, неторопливо идущими по берегу вдоль самой воды. Сэр Клинтон помахал рукой. Уэндовер и инспектор вылезли из машины и зашагали вниз по пляжу.
— Мадам Лоре-Деруссо, познакомьтесь с инспектором Армадейлом, представил их сэр Клинтон. — Он хочет задать вам несколько вопросов о вечере пятницы.
Говоря это, он указал на Трон Нептуна. Мадам Лоре-Деруссо, казалось, слова его совершенно изумили. Несколько секунд она молча стояла, нервно переводя взгляд с сэра Клинтона на Армадейла. В глазах ее читался испуг.
— Я очень удивляюсь, сэр Клинтон, — наконец напряженно проговорила она. Акцент слышался в ее речи сильнее, чем обычно. — Я думала, вы дружески относитесь ко мне. А теперь получается, что вы, не показав вида, заманивали меня в — как говорите вы, англичане — полицейскую западню. Это очень нехорошо.
Армадейл, воспользовавшись подсказкой сэра Клинтона, подал свою реплику:
— Боюсь, я вынужден попросить вас все же ответить на мои вопросы, мэм, проговорил он подчеркнуто вежливо, очевидно вовсе не уверенный, что имеет на это право.
Мадам Лоре-Деруссо с минуту молча разглядывала его.
