штуку. Уж я-то знаю. Вентиляторы на потолке спокойно вращаются на средней скорости. Здесь нет суеты. Все чинно и выдержанно.
У гардероба миловидная девушка забирает наши куртки и телефоны. Все посетители одеты неформально. Так выглядят богачи на отдыхе. Причем это получается у них как-то само по себе. Обязательно «Ральф», вельветовые брюки и парусиновые туфли «Тимберленд» на толстой подошве, «Барберри» и «Малберри». И мужчины, и женщины примерно в одинаковой одежде, разве что у дамочек на шеях повязаны шелковые платки от Гуччи, Гермеса или Шанель. Все пропитано атмосферой спокойствия и непринужденности. Морти сообщает дворецкому, что нас ожидает мистер Прайс, и тот через главный зал отводит нас в небольшую оранжерею, посреди которой на шесть или семь персон накрыт большой стол. Сквозь стекло светит весеннее солнце. На улице цветут вишневые деревья.
Джимми Прайс сидит спиной к дальней стене и следит за всеми, кто входит, выходит или проходит мимо него. У него выходной, он расслаблен и раскован. В руке стакан водки с тоником. На столе – кожаный портсигар. В другой руке Джимми толстенная тлеющая сигара. Несомненно, кубинская, «Монтекристо». На нем вязаный пестрый свитер из кашемира, который стоит три, может, четыре сотни фунтов. Рыжие с проседью волосы зачесаны назад, чтобы прикрыть лысину, но солнце, освещающее затылок Прайса, предательски сверкает на гладкой поверхности черепа. С момента нашей последней встречи он заметно постарел. Около часа назад Джимми побрился, и лицо до сих пор красное от раздражения. Щеки пылают, а под носом несколько мелких порезов. Парень вылил на себя слишком много дорогого лосьона после бритья, и теперь этот густой сладкий запах смешался с дымом сигар. Это наводит меня на мысль, что Джимми огреб кучу деньжат. Наваливал лопатами, а вывозил тачками. Не мешало бы позаимствовать хоть чуточку манер и стиля. Только, к сожалению, ему этого не дано.
Рядом с Джеймсом сидит Джин Макгуайр, «начальник штаба». С ним я уже хорошо знаком. На Макгуайре невообразимый синий костюм в мелкую полоску, что определенно выделяет его на фоне свободно одетых посетителей. Джин в костюме всегда выглядит как-то скованно, однако носит его, как другие спецодежду. Верхняя пуговица рубашки расстегнута, галстук съехал куда-то вбок. Он смуглый брюнет с ирландскими корнями и безумными кустистыми бровями. Перед Джином лежат две пачки «Ротманса», одну из которых он безжалостно мнет рукой. Другой рукой медленно и ритмично крутит засаленную золотую зажигалку «Данхилл». Напротив, на столе стоит короткий с толстыми стенками стакан с виски, который он уже наполовину осушил. Поить Джина виски – все равно, что кормить вишнями слона. Глаза его светятся сумасшедшим огоньком. Он, как и Морт, может быть отличным собеседником, но на службе превращается в полного психопата. Джин невысок, но крепкого телосложения, и у него самые огромные ручищи, которые мне только доводилось видеть в жизни. Ими он мог бы любого разорвать на части.
– Нас пересадили сюда из-за дыма. Им, видите ли, не нравится. – Джимми встает и приветствует нас. Мы обмениваемся рукопожатиями. У него пухлые и слегка влажные ладони. Джин, продолжая крутить в руке золотую зажигалку, лукаво мне подмигивает. Мы присаживаемся за стол и начинаем легкую светскую беседу, типа: «Как доехали?», «Пригодилась инструкция?», «Отличное местечко, не правда ли?»
– Вам надо побывать здесь вечерком в субботу, – говорит Джимми. – В это время вы не найдете ни одного человека в фермерской одежде. Все проходит на королевском уровне. Там вам и смокинги, и вечерние платья. А летом здесь работает ансамбль – группа скрипачей. Они исполняют классическую музыку прямо на траве. Говорю вам, это, мать его, просто потрясающее зрелище.
– Неплохо звучит, – замечаю я.
– А знаете, кого я здесь видел на прошлой неделе? Ну, угадайте, – обращается он к нам с Морти.
– Не знаю, – отвечает Морти.
– Ну хотя бы попытайтесь. Мы пожимаем плечами.
– Да ну вас. Так и быть, скажу. Рода Стюарта. Представляете? Здесь был Род, мать его, Стюарт, собственной персоной. Мне стоило только протянуть руку, и я мог бы коснуться его. – Джимми крепко хватает меня за руку. – Вот как близко он сидел.
– Он был один? – спрашивает Морти. Кажется, он немного впечатлен.
– Да его сопровождала целая футбольная команда.
– Вы взяли у него автограф?
– Не валяй дурака, Морт. Надо быть полным идиотом, чтобы гоняться за автографами в таком заведении. Здесь такое не принято.
– Зря. Это ведь очень серьезно, – говорит Морт. – Если бы мне пришлось столкнуться со Стиви Уандером или Барри Уайтом, я непременно подошел бы, поздоровался и попросил автограф.
– Только не здесь и не со мной. Моя малышка была в диком восторге, когда увидела Рода. На следующий день я съездил и купил ей все его записи.
Улыбаясь каким-то собственным мыслям, Джин подзывает официанта. Тот меняет пепельницу каждый раз, когда наш приятель добивает очередной «ротманс».
– Повторить.
– «Шивас ригал», сэр? Большой стакан? Джин кивает.
– Ах да, – вспоминает Джимми, – дай-ка нам меню. Еду здесь готовят с любовью, правда, сынок?
Официант не отвечает, но видно, что он немного смущен.
– Нет, я серьезно. Такой жратвы, как здесь, вам не доводилось пробовать ни разу в жизни. Здесь повара самого высокого класса. Скажи, сынок, я ведь прав?
– Конечно, сэр, – отвечает парень и удаляется за меню.
– Я что-то не голоден, – бормочет Джин. – Закажу я, наверное, бифштекс и пару булочек.
– Я тебя умоляю, Джин. Ты все время заказываешь этот дурацкий бифштекс. Не хочешь для разнообразия отведать чего-нибудь другого? Вот погляди, – официант как раз принес меню, – у них есть утка, кролик, отменная телятина, курица с травами и специями, попробуешь которую и сожрешь собственный язык. Теперь рыба. Хочешь – лосось, хочешь – морской язык, форель.
– Я хочу бифштекс.
– Смотри, печень под дьявольским соусом.
