выполнили очень опасный маневр. Захотелось даже поговорить с незнакомцами, похвалить и за мастерство, и за синие огоньки.
Но тут двое вышли из машины и надели головные уборы, и в мозгу у Тупяка прозвучал сигнал тревоги. Что-что, а власть узнавать он умел. Шевеля губами, Тупяк попытался прочитать слово, написанное на боку автомобиля.
По-ли-ци-я.
Один «полиция» постучал в стекло Тупяка, а второй тем временем обошел «порше». В руках у него был блокнот, и, похоже, этот «полиция» был не на шутку разозлен. Тупяк нашел кнопку, опускающую стекло.
— Добрый вечер, сэр, — произнес человек у окна и скривился, когда в нос ему ударил неприятный адский запах.
Тупяк заметил на плече у «полиция» три полоски и решил, что они смотрятся очень клево.
— Привет, — отозвался Тупяк. — Вы «полиция»?
— Я предпочитаю, чтобы меня называли полисменом, сэр, — последовал ответ. — Ай да наряд! Вы, никак, возвращаетесь с костюмированной вечеринки?
Тупяк не знал, что такое костюмированная вечеринка, но тон полисмена предполагал, что правильным ответом будет «да».
— Да, — сказал Тупяк. — С костюмированной вечеринки.
— Вы в курсе, с какой скоростью ехали, сэр?
На этот раз Тупяк знал ответ. Он мог определять скорость по маленьким красным циферкам на передней панели.
— Сто двадцать миль в час! — с гордостью сообщил он. — Быстро!
— О да, сэр, быстро. Можно даже сказать, чересчур быстро.
Тупяк поразмыслил над этим. С его точки зрения, не существовало такого понятия, как «чересчур быстро». Езда делилась на медленную и очень быструю.
— Нет, — не согласился Тупяк. — Я так не думаю.
Бровь полисмена взлетела на лоб, как испуганная ворона.
— Ваши права, сэр.
— Права?
— Да, права. Такая бумажка с вашей фотографией без этой хеллоуинской маски, в которой написано, что вы можете водить машину — хотя в вашем случае с тем же успехом можно вписать разрешение на управление ракетой.
— У меня нет права, — произнес Тупяк и задумался.
Ему понравилась идея насчет бумажки, удостоверяющей, что он может водить машину. Хотя демон совершенно не представлял, кому он будет показывать права кроме полисменов. Наверное, она бы удивила Горчуна, но Горчуна здесь не было.
— Ничего себе! — произнес полисмен, к которому присоединился его коллега. — Это нехорошо, сэр.
— Да, — согласился Тупяк. — Мне нравится права. — Он изобразил на уродливом лице некое подобие улыбки. — А у вас, случайно, нет лишней права для меня? Было бы здорово иметь такую штучку, пускай даже без моей фотографии.
Лицо полисмена окаменело.
— Как ваше имя, сэр?
— Тупяк, — ответил демон, — бич пяти божеств, — добавил он.
— Скорее уж бич пяти шоссе, — заметил второй полисмен.
— Остроумно, констебль Пил, — сказал первый полисмен. — Очень остроумно.
Он снова переключил внимание на Тупяка.
— Вы иностранец, сэр? — поинтересовался он. — Вероятно, приезжий?
— Да, — согласился Тупяк. — Приезжий.
— И откуда, сэр?
— Из Великого Запустения, — сообщил Тупяк.
— Вероятно, он из центральных графств, сержант, — предположил констебль Пил.
Полисмен по имени Сержант улыбнулся.
— Довольно, констебль. Мы же не хотим никого обидеть, верно?
— Сержант, у него не просто нет прав… У него, похоже, нет даже номерных знаков, — заметил Пил.
Сержант нахмурился.
— Сэр, это у вас новая машина?
— Кажется, да, — ответил Тупяк. — Пахнет как новая.
— Сэр, это ваша машина?
— Теперь да, — сказал Тупяк.
Сержант отступил на шаг.
— Ясно, сэр. Будьте любезны, выйдите из машины.
Демон повиновался. Оказалось, он возвышается над полисменами самое меньшее на фут.
— Ну он и здоровяк, — заметил Пил. — Не представляю, как он туда поместился. Кстати, сержант, вы заметили — от него как-то странно пахнет.
Тупяк вынужден был признать, что в «порше» и вправду тесновато, но он был довольно мягким демоном. Некоторые демоны состоят сплошь из твердых костей или толстых панцирей. Тупяк же был погибче — главным образом потому, что упражнялся на протяжении столетий.
— Ну у вас и наряд, сэр, — произнес Сержант. — И кто это, по замыслу?
— Тупяк, — сообщил Тупяк. — Бич пяти…
— Это мы уже слышали, — перебил его Сержант. — У вас есть хоть какое-нибудь удостоверение личности?
Тупяк сосредоточился. На лбу у него вспыхнула огненно-красная метка. Она выглядела как заглавная буква «В», написанная очень пьяным человеком. Ее появление сопровождалось слабым запахом горелой плоти.
— Ни фига себе, сержант! — вырвалось у констебля Пила. — Нечасто такое встретишь!
Похоже, увиденное произвело на констебля сильное впечатление.
— Верно, — отозвался Сержант. — И что же это такое, сэр?
— Это метка Тупяка, — сообщил Тупяк.
— Слушайте, сержант, он же псих, — заметил констебль Пил. — Тупяк Псих.
Сержант вздохнул.
— Сэр, я попрошу вас пройти с нами.
— А можно, я возьму свою машину? — спросил Тупяк.
— Э-э, вашу машину мы ненадолго оставим здесь. Вы поедете с нами в нашей.
— У нее очень красивые огоньки на крыше, — услужливо пояснил констебль Пил. — И она умеет завывать.
Тупяк посмотрел на полицейскую машину. Она была совсем не такая красивая, как его «порше», но она была другой, и Тупяк решил, что надо быть открытым для нового, особенно после того, как он столько времени просидел в Запустении, где не было вообще ничего нового, не считая всяких занятных звуков, издаваемых Горчуном.
— Ладно, — согласился он. — Я поеду в вашей машине.
— Славный Тупяк, — произнес констебль Пил, открывая заднюю дверь.
У Тупяка возникло неприятное ощущение, будто констебль Пил над ним издевается. Еще констебль Пил поспешил открыть все окна, чтобы запах выветривался.
— Когда я займу трон, — сказал Тупяк, — и воцарюсь над этим миром, ты станешь моим рабом и жизнь твоя будет полна боли и страданий, если только я не предпочту превратить тебя в кучку красного желе и раздавить сапогом.
