— Вы сообщили об этом Баку Хаммонду?
— Да.
— Вы сказали, какие именно обвинения будут предъявлены Монтеросу?
— Да, сообщил, — кивает шеф полиции и смотрит на присяжных. — Я решил, что должен это сделать. Иначе бы они с женой узнали об этом из новостей. Я не мог этого допустить.
— Как отреагировал мистер Хаммонд?
— Никак. Он не произнес ни слова.
— Впоследствии полиция получила результаты анализа ДНК Монтероса и Билли Хаммонда, так ведь?
— Да.
— Расскажите присяжным, что было обнаружено под ногтями Билли Хаммонда.
— Частички кожи, — отвечает он. — Коронер извлек из-под ногтей мальчика частички кожи. Анализ ДНК показал, что это была кожа Гектора Монтероса. Мальчик сопротивлялся.
По меньшей мере половина присяжных обеспокоенно ерзают и отворачиваются от шефа полиции. Они не хотят выслушивать подробности.
Но мне обязательно нужно напоследок прояснить еще один момент.
— Когда Билли Хаммонд исчез, вы завели дело? Дело, которое должны были вести до конца расследования?
Фицпатрика мой вопрос удивляет.
— Разумеется, завели.
— А что сейчас с этим делом?
Шеф полиции несколько секунд смотрит на меня и наконец понимает, к чему я клоню. Тогда он оборачивается к присяжным, смотрит на каждого по очереди и произносит:
— Оно закрыто.
Наша комната для заседаний выглядит так, словно на заводе по переработке макулатуры произошла авария. Кругом — на столе, на стульях, на полу — бумаги, папки, конверты. Распечатки судебных заседаний развешаны на книжных шкафах.
Посреди всего этого сидит Кид. Он погружен в чтение и, когда я вхожу, даже головы не поднимает.
— Что, Кид, решил побаловать себя печатным словом?
Он показывает на распечатки:
— Говарда Дэвиса мог порешить любой из этих парней. У них у всех были с ним проблемы. Я начал с тех, кто вышел на свободу недавно.
Разумное решение. Тот, кто убил Говарда Дэвиса, был вне себя от ярости. Если это один из его подопечных, то искать нужно действительно среди недавно освобожденных. На заранее спланированное преступление это мало похоже.
Я сажусь, Кид тоже усаживается поудобнее.
— За последние шесть недель у Говарда Дэвиса появилось четверо новых подопечных.
— Есть кто-нибудь интересный?
Кид показывает на одну из распечаток. Я замечаю, как у него блестят глаза. Кажется, он что-то нащупал.
— Да, — говорит он. — Фрэнк Себастьян. Вышел три недели назад и уже уличен в нарушении правил. Не явился на проверку. Уехал без предупреждения и снова вляпался: ограбил бензоколонку. Хозяин бензоколонки опознал его по фотографии. Старине Фрэнку одна дорога — обратно за решетку. Но есть загвоздка: его пока что не поймали.
Гарри, появившийся в дверях, протяжно свистит, выказывая свое удивление и восхищение.
— Ты молодчина, Кид, — говорит он и бросает портфель и куртку прямо на заваленный бумагами стол. — Молодчина, черт подери.
Кид расплывается в довольной улыбке. «Молодчина, черт подери» — это высочайшая похвала из уст Гарри.
— Есть новости из лаборатории? — Гарри плюхается на стул, ослабляет узел галстука.
— Пока что нет, — отвечаю я. — Джеральдина говорит, все будет завтра к вечеру.
Шансы, что найдутся улики, указывающие на Фрэнка Себастьяна, близки к нулю. Одно дело — подозревать третье лицо. И совсем другое — доказать его вину. Такое бывает только в голливудских детективах.
— У нас небольшая проблема, — извиняющимся тоном говорит Кид. — Когда Себастьяна вызвали в суд в первый раз, за то, что он не пришел на проверку, наш приятель Стэнли требовал взять его под арест. И именно Говард Дэвис убедил судью не слушать Стэнли, сказал еще, что, будь его, Стэнли, воля, он бы всех бойскаутов пересажал.
Гарри с Кидом хохочут, и я нехотя к ним присоединяюсь. Хотя не вижу ничего смешного. Прокурор обязательно на этом сыграет. И получится, что, по нашей версии, Фрэнк Себастьян убил как раз того, кто его защищал. Как же я порой ненавижу свою работу!
— Вот, послушайте, — говорит Кид. — Здесь написано, что Стэнли заметил судье Лонгу, что тот ведет себя неосмотрительно. Стэнли сказал, что судья обязан отправить Себастьяна обратно в тюрьму, согласно правилам.
Гарри снова смеется:
— Согласно правилам самого Стэнли?
— Он сказал, что судье не следует слушать Дэвиса, поскольку сам Дэвис позорит всю систему правосудия.
Гарри вытягивает ноги, закидывает руки за голову.
— Да, не хочется соглашаться со Стэнли, но в данном случае он прав.
— И что решил суд? — спрашиваю я.
Кид радостно улыбается:
— Судья Лонг не прореагировал на замечание Стэнли. В отличие от Говарда Дэвиса. Тот спросил: «Где вы откопали этого лилипута?»
Мы снова хохочем. Гарри говорит:
— Да, когда под конец дня видишь родственную душу в Говарде Дэвисе, такой день трудно назвать удачным.
— О каком конце дня тут речь? — спрашивает Кид. — Мне надо еще два досье просмотреть.
— Нет уж, на сегодня все. — Гарри встает и вытаскивает из кармана бумажник. — Ты кошмарно выглядишь, — говорит он и сует в карман рубашки Кида пятидесятидолларовую купюру. — Пойди съешь хороший бифштекс.
— Не хочу я никаких бифштексов!
— Тогда закажи омара. Ты кошмарно выглядишь, — повторяет он. — А ну марш отсюда!
Кид поднимает руки: сдаюсь, мол.
Гарри хлопает его по спине и направляется к лестнице на второй этаж. Кид начинает собирать портфель. Я иду к себе в кабинет — делать то же самое.
Едва машина Кида отъезжает, как дверь в мой кабинет со скрипом приоткрывается.
— Марти, — шепчет Гарри, — зайди на минутку.
Я распахиваю дверь, и Гарри утягивает меня в гостиную.
Обычно в гостиной Гарри царит беспорядок, но сегодня она преобразилась. Темно, только в камине горят несколько поленьев. На журнальном столике в ведре со льдом поблескивает бутылка шампанского, рядом с ней два бокала. В узкой вазе — роза. Тихонько выводит мелодию саксофон.
— Хоть часок, — говорит Гарри, обнимая меня за талию. — Давай хоть часок побудем вдвоем.
Я вспоминаю, как Гарри сунул Киду купюру. И чувствую себя школьницей, чей кавалер только что подкупил младшего братишку, чтобы тот не путался под ногами.
— Ты молодчина, — говорю я и заглядываю Гарри в глаза. — Молодчина, черт подери!
