Вот оно. Вопрос, которого я не предусмотрела.
Бак склоняет голову.
— Точно не могу сказать.
Стэнли пристально изучает едва освещенное лицо Бака, поворачивается к присяжным.
— Точно не можете сказать?
— Я понимаю, что должен был видеть, — говорит Бак. — Но я не помню, чтобы я на него смотрел. Не думаю, что я осознавал, что это военный вертолет.
— Вы не помните, — бормочет Стэнли и продолжает показ записи.
Из вертолета выходит человек в форме, рука его заведена назад. За ним появляется Гектор Монтерос, он в наручниках и в кандалах, но цепь достаточно свободная — чтобы он мог спуститься по трапу. Следом идет еще один охранник с автоматом, дуло которого смотрит в небо.
Стэнли снова нажимает на паузу.
— Вы помните этих людей? — Он показывает указкой на первого и второго охранников.
Еще один вопрос, которого мы не проговаривали.
Бак хмурится — похоже, ему и самому не нравится его ответ.
— Нет, — говорит он. — Не помню.
Стэнли ухмыляется, запись идет дальше. Он останавливает ее, как только Монтерос оказывается на земле.
— Полагаю, вы и этого человека не помните, мистер Хаммонд? — Стэнли тычет указкой в Монтероса. — Таковы ваши показания?
Этот вопрос я не упустила. Я встаю так, чтобы видеть и присяжных, и Бака.
Он сидит неподвижно, глаза устремлены на кончик указки.
— Нет, — отвечает он, — мои показания не таковы.
— Тогда скажите, что вы помните о мистере Монтеросе.
Бак смотрит на присяжных и произносит:
— Я помню все.
— Все? Не могли бы вы ответить конкретнее?
— Помню татуировку у него на руке, шрам на подбородке, помню его ухмылку. Я помню все.
Стэнли, кажется, доволен ответом. Он снова включает запись.
— Расскажите нам, мистер Хаммонд… — Стэнли нажимает на паузу и тычет указкой в изображение Бака. — Кто этот человек?
— Это я.
— Совершенно верно. — Стэнли дважды нажимает на кнопку пульта, делает громче звук.
В зале суда гремит выстрел. Многие присяжные вскакивают, кто-то зажимает рот рукой. Бак сидит не шелохнувшись.
Монтерос на экране падает, охранники бросаются в разные стороны. Из головы Монтероса хлещет кровь.
Стэнли нажимает на паузу, подходит к свидетельскому месту.
— Это стреляли вы, мистер Хаммонд?
— Да.
— Чье у вас было ружье?
— Мое.
— Вы охотитесь?
— Да.
— На кого?
— На оленей.
Стэнли отходит от Бака, и тот облегченно вздыхает. Стэнли снова тычет указкой в экран, в Монтероса:
— Вы намеревались убить этого человека, мистер Хаммонд?
— Да.
— Вы прицелились в висок и не промахнулись?
— Да.
— Отличный выстрел. Для невменяемого — просто великолепный.
Гарри двигает стулом и, поймав мой взгляд, качает головой. Он боится, что я стану возражать. Зря боится. Присяжные не любят, когда одна из сторон ехидничает.
Бак не произносит ни слова.
Молчание нервирует Стэнли. Он кидается к Баку, едва не задевает его своей указкой.
— Вы подтверждаете, мистер Хаммонд, что утром двадцать первого июня вы приехали на своем грузовике в аэропорт Чатема, зарядили охотничье ружье, прицелились, сделали единственный выстрел и поразили цель, причем все это проделали, будучи невменяемым?
Настала пора выразить протест. Я встаю.
— Одну минутку, судья. Этот свидетель не является экспертом.
Беатрис не реагирует.
— Мистер Хаммонд не высказывал своего мнения относительно своего психического состояния в описываемый момент, судья, и на это есть причины. Он не является специалистом в данной области. Обвинитель уже допросил вызванного нами в качестве свидетеля психиатра. И не имеет права задавать тот же самый вопрос свидетелю, не обладающему профессиональными знаниями в данной области.
— Я разрешаю этот вопрос, адвокат.
— На каком основании? Штат выслушал мнение двух экспертов по этому вопросу, судья. Как можно спрашивать мнение непрофессионала?
— Я приняла решение, адвокат.
Гарри прав. Я ей не нравлюсь.
— Так ответьте нам, мистер Хаммонд… — Стэнли направляет указку на экран телевизора. — Ваши защитники утверждают, что вы находились в невменяемом состоянии. Это соответствует действительности?
— Я не специалист, — говорит Бак. — Не мое дело соглашаться или не соглашаться с врачами, которые дали показания. Я знаю только одно.
Все четырнадцать присяжных замерли и не сводят глаз с Бака.
Впервые голос Бака дрожит. В его глазах слезы. Он показывает на экран:
— Если бы этот человек был жив, я бы выследил его и убил.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
«Выследил бы и убил» — этой фразы в нашем сценарии не было. Мы с Гарри отказались проводить повторный допрос своего свидетеля, и Стэнли лишился возможности еще раз услышать из уст Бака эти слова. Стэнли наверняка будет цитировать их во время заключительного слова. И совершенно ни к чему еще раз помогать обвинению.
В два часа Беатрис объявила часовой перерыв.
После перерыва присяжные вновь расселись по местам, кое-кто — с ручками и блокнотами. Я стою перед ними и жду, когда в зале воцарится тишина.
— Наша юридическая система состоит из гражданского права и уголовного. Между ними — существенная разница. Возьмем, например, бремя доказательства. В гражданском деле истец должен доказать состоятельность дела, предоставив веские доказательства. Но в уголовном деле бремя доказательства еще серьезнее. Сторона-истец, то есть данный штат, должна разобрать каждый пункт дела так, чтобы не возникло никаких сомнений.
Присяжные кивают. Им это, разумеется, известно. Они читают газеты, смотрят телевизор.
— Или возьмем, к примеру, наказание. Если дело гражданское, у проигравшего забирают имущество.
