– Скажи, все пожилые люди говорят так много, как ты?
Мама улыбнулась:
– Да. Когда тебе исполняется шестьдесят, ты получаешь государственную лицензию на право болтовни.
– Когда ты закончишь говорить, моя уже, наверное, придет по почте.
Мама отпила из стакана и вздрогнула.
– Неудивительно, что он крепко заснул – у него получилось влить в один бокал всю бутылку водки. Так о чем это я говорила?
– Ты болтала о соревновании по тейквондо.
– Когда-нибудь ты будешь скучать по моей болтовне. Ну так вот, ты стояла среди других победителей, мастер повесил тебе на шею золотую медаль, как и остальным в вашем ряду. Все радостно улыбались. Все, кроме тебя.
– Я что-то такое припоминаю…
– Ты всегда изо всех сил старалась победить, но когда достигала цели, почему-то не становилась от этого счастливой.
– Это потому, что я думала о следующих соревнованиях и о том, сумею ли я их выиграть.
Мистер Фрискис запрыгнул на диван и ткнулся головой маме в ногу, требуя ласки. Она погладила его, кот громко замурлыкал.
– Не стоит позволять неопределенности завтрашнего дня портить радость сегодняшнего, Жаклин. Могу я дать тебе один совет?
– Я думала, ты их уже даешь.
– Тебе следует делать пометки. Я говорю о смысле жизни.
– Я – вся внимание.
Мама глубоко вздохнула и выпрямилась.
– Жизнь, – сказала она, – не забег, который нужно выиграть. Финиш для всех нас один – мы умрем. – Она улыбнулась. – Дело не в том, выиграешь ты забег или нет, Жаклин. Дело в том, хорошо ли ты бежишь.
Это что-то мне напоминало.
– То есть дело не в том, выиграешь ты или проиграешь, а в том, как ты играешь? – спросила я.
– Я предпочитаю свою аналогию.
– А если что-нибудь попроще, например: «Бери от жизни все»?
– Тоже подходит.
Я заставила себя подняться с кресла и отправилась на кухню. Алан искал что-то в холодильнике, чуть ли не полностью засунув туда голову.
– Мама говорит: мне нужно брать от жизни все.
Алан посмотрел на меня:
– С этим я согласен.
– Может, тогда пойдем куда-нибудь развлечься?
– В кино?
– Я и так недавно два фильма посмотрела.
– Что-нибудь выпьем?
– Можно. Еще идеи?
– На танцы?
– Танцы? Я не ходила на танцы с тех пор, как ребята начали крутиться в брейк-дансе на головах, подложив листы картона под задницы.
Алан взял меня за руки, притянул поближе:
– Может, тогда что-нибудь для взрослых? То, где надо медленно двигаться под звуки классики?
– Пойду возьму туфли.
Я поцеловала Алан в щеку и вернулась в гостиную. Мама безуспешно пыталась закрыть рот мистера Гриффина. Каждый раз он открывался снова.
– Мы с Аланом пойдем потанцевать.
Я уселась на диван и стала надевать туфли без каблуков.
– Отлично. Отдыхайте. Я, наверное, разбужу Сэла, и мы тоже немного потанцуем.
Я наклонилась, потянувшись к мобильному телефону на столике.
– Оставь это, Жаклин.
– Мой телефон?
– Это телефон? Извини, я думала, что это – поводок.
Я оставила телефон в покое.
– Ладно, увидимся через пару часов.
– Не раньше. А то ты ограничиваешь мою половую жизнь.
Я чмокнула ее в лоб:
– Люблю тебя, мам.
– Я тоже тебя люблю, Жаклин. Я тобой горжусь. Я воспитала хорошую дочь.
– Яблочко от яблони недалеко падает. До скорого.
На прощание мама помахала рукой мне и Алану.
Глава 45
Фуллер останавливает грузовик в Вест-Сайде, нанимает такси до дома Джек Дэниелс. Он расплачивается с таксистом из бумажника Робертсона и быстро осматривается вокруг.
Привратника нет. Закрытая дверь – не преграда для человека его комплекции: один сильный удар ногой, и она с треском распахивается.
Он знает номер квартиры Джек. Пока он был в тюрьме, он постоянно твердил наизусть ее адрес. Как мантру.
Скоро его терпение будет вознаграждено.
Еще один удар. Дверь квартиры открывается.
Фуллер с оружием в руках входит в гостиную и видит на диване двух пожилых обнимающихся людей. Он смеется.
– Развлекаетесь?
Мужчина – ему лет восемьдесят, не меньше – встает, сжав кулаки. Фуллер не обращает на него внимания, заходит на кухню, проверяет спальню и ванную. Пусто.
– Убирайтесь отсюда немедленно. – Пожилой мужчина тычет в него пальцем.
Фуллер спрашивает с ходу:
– Где Джек?
Мужчина тянется к телефону.
Фуллер бьет его рукоятью «зига», раскалывая череп, как тыкву. Старик падает на пол, дергаясь и истекая кровью.
Женщина все еще сидит на диване, узловатыми пальцами пытаясь набрать номер на мобильном телефоне. Фуллер выбивает телефон из ее рук.
– Ты, наверное, мама. Джек много рассказывала о тебе.
Женщина смотрит на него. Фуллер видит страх на ее лице. Но он видит и гнев в ее глазах. И твердость, которой он никогда до этого не замечал в своих жертвах.
– А ты, наверное, Барри. Джек тоже о тебе рассказывала. Все еще трахаешь мертвых проституток?
Фуллер смеется, не ожидая такого ответа. Смелая старая сука. Он садится рядом с ней, диван скрипит под его весом.
– Где Джек?
