— Ну, стала. Тьфу, сумасшедший!..
Бес сел в кресло напротив, положил на стол перед собой пистолет. Решил он вести допрос основательно, с пристрастием. Если девица «оттуда», нельзя терять время на проверку, чекисты, выискав берлогу, уже обложили ее со всех сторон. Только решительность поможет в таком случае вырваться из кольца. Ну а ошибся — извинится, своей головой ведь приходится рисковать, не чужой. Примерно так рассуждал Бес, решившийся на самые крутые меры.
Хлопнет выстрел — никто его не услышит, и тогда Бес уйдет немедленно в сотню Буй-Тура, уйдет черным ходом, о котором вряд ли кто догадывается.
— Кто заслал? — Бес потянулся к сигаретам, чиркнул спичкой. Чтобы прикурить, ему пришлось чуть отвести взгляд от девушки.
Когда он снова взглянул на нее, побледнел и потянулся к краю стола — там лежал его «вальтер».
— Сидеть! — приказала девушка. В руке у нее был пистолет, который до этого она прятала под пиджаком. — Я считать не буду — сперва выстрелю… Так не верите, что я ваша племянница? Проверяйте, но без этих фокусов! Не люблю…
Раздался стук в дверь — трижды, с паузами.
— Кто? — спросила Ганна, не сводя глаз с Беса.
— Стук условный: может, кто-то из своих.
— Ждали кого-нибудь?
— Вроде бы нет.
Ганна недолго колебалась.
— Открывайте, — приказала. — И имейте в виду: первая пуля — ваша!
Бес, пятясь спиной, добрался до двери, звякнул цепочкой.
— В кошки-мышки играете, — почти добродушно сказал неожиданный гость. — Советую спрятать пистолеты, друзья.
— Слава богу, что вы пришли, Буй-Тур, — облегченно сказала Ганна, — а то бы я этого полоумного спровадила-таки на тот свет. Видно, память у него старость припудрила.
Бес медленно, только после того, как Ганна спрятала пистолет, обернулся. Почти закрывая проем двери квадратными плечами, стоял Буй-Тур, хорошо знакомый ему проводник сотни. За спиной у него торчал какой-то тип в шляпе с перышком, такие носят гуцулы.
— Щупак, мой телохранитель, — назвал спутника Буй-Тур, вваливаясь в комнату. — Кажется, у вас был серьезный разговор?
— Да вот дядя никак не может поверить, что у него племянница имеется…
— Ваша она родственница, Юлий Макарович, — добродушно пробасил Буй-Тур. — Не сомневайтесь.
— Где бродила три месяца? — выкарабкиваясь из густой пелены злости, спросил Бес.
— У меня в сотне отсиживалась. Облавы были. Я, спасая курьера, почти всю сотню положил, а вы…
Глава XIX
Ничего хорошего от своих националистических «друзей» майор Стронг не ждал. Конечно, операцию они провалят — не этим тупорылым тягаться с советскими чекистами. Стронг не выбирал выражений, когда речь заходила о вновь испеченных «помощниках».
Будь воля Стронга — он бы вообще дал им пинком под зад, пусть катятся на самое дно ямы, из которой, как облитые помоями щенки, пытаются выкарабкаться. Но приказано пока держаться обходительно. Там, наверху, имеют на них какие-то свои виды.
Майор ждал Боркуна — тот позвонил и, десять раз извинившись за турботу, попросил аудиенцию на десять минут.
— И ни секундой больше, — резко ответил майор.
— Понимаю, — бормотал Боркун. — У меня неплохие известия…
— Хорошо. Приезжайте.
Майор привык говорить резко, отрывисто — так он командовал подчиненными в отрядах специального назначения.
Боркун явился в точно назначенное время, широко, жизнерадостно улыбнулся, ожидая, когда майор протянет ему руку. Майору делать этого не хотелось, но он пересилил себя: требовалось поддерживать хотя бы видимость добрых отношений.
— Докладываю, друже майор, — начал торжественно Боркун.
— Господин майор… — оборвал Стронг. — Я служу в нашей армии, а не в вашей банде, слава богу.
— Извините, господин майор, — охотно поправился Боркун. — Рапортую: Злата Гуляйвитер благополучно прошла все барьеры и приступила к операции…
Это и в самом деле неплохое известие. Майор чуть подобрел, глаза перестали быть похожими на колючки, он заинтересованно спросил:
— Откуда вы знаете?
— По подпольной тропе пришел грепс. Злата отсиживалась в одной из наших сотен, а недавно установила связь с референтом службы безпеки краевого провода Бесом. Он обеспечил ее надежной квартирой.
— Бес сообщил о дальнейших планах?
— Да. Агент должен устроиться на работу, полностью легализоваться.
— Такие возможности есть?
— Так точно! — тянулся Боркун. — Сейчас у Советов тяжело с кадрами — война неплохо покосила их ряды, — не удержался он от злорадного комментария, — и устроиться на работу нетрудно.
— Что рекомендует Бес? Кажется, это милое имя вы назвали?
Майор Стронг любил иногда показать свою неосведомленность — на самом деле он хорошо знал, кто такой Бес, чем он занимается, на что способен.
— Бес советует «перекрестить» агента. У него есть для этого необходимые документы.
— «Легенда»?
— Отработана тщательно. Бес предупрежден, что в случае провала операции самое меньшее, что ему грозит, — это смертный приговор.
— Круто… — Майор в раздумье пожевал губами. — Не хотел бы я служить в вашей УПА.
— У нас есть два могучих фактора: верность национальным идеям и… страх, — чуть торжественно сказал Боркун.
И майор, наверное, впервые подумал, что не так уж простоваты эти борцы за «неньку Украину», есть у них и школа и выучка. Что из того, что выучка гитлеровская… У фашистов можно поучиться умению наладить тотальную систему обезвреживания инакомыслящих. Пожалуй, эти типы со своей одержимостью способны оказать кое-какие услуги в борьбе с коммунистами.
— Кем же станет теперь эта ваша Злата Гуляй… витер?
— Бес ее определит в солидное учреждение — областное управление культуры. Она будет работать методистом Дома народного творчества.
— А что это такое? — спросил Стронг. У него на родине, где существовало множество самых непонятных и неизвестно для чего созданных учреждений и контор, такого не было.
— Ну, это такое учреждение, — принялся объяснять Боркун, — цель которого — собирать народные песни, записывать танцы, поддерживать начинающих поэтов, всевозможные творческие коллективы…
— Ага, ясно. Это дает какую-то прибыль?
