Выстрел негромкий, будто стекло лопнуло, сбросил Сыча со стула. С треском хлопнулась о пол икона, хлопец схватился за руку — на пиджаке расплывалось, ржавело бурое пятно.
Галя стреляла из браунинга — почти игрушечного пистолета, легко и плотно лежавшего в руке. Она выстрелила навскидку, точно зная, что пуля войдет в предназначенную ей точку — в руку парня. Ей не надо было его убивать, требовалось лишь вывести его из игры, показать, что она шутить не намерена — терять нечего.
Сыч завороженно следил за стволом пистолета, черный зрачок которого уставился ему точно в лоб.
— Не двигаться, — приказала Галя. От ее «растерянности» не осталось и следа. — Стреляю без предупреждения!
Она приказала Сычу связать цветастым полотенцем, сдернутым с иконы, руки своему помощнику, а самому опять сесть на стул.
Предложила насмешливо:
— Поговорим?
Сыч дурным взглядом уставился на пистолет, у него мелко и часто дергалось веко.
— Обойдемся без предисловий, — сказала Галя. — Я задаю вопрос и считаю до пяти. Если за это время не дождусь ответа — стреляю… Итак: кто вас послал? Раз… два…
— Юлий Макарович, — торопливо залопотал Сыч. — Зачем? Раз… два… три…
— Чтобы проверить, не подослана ли ты чекистами.
— Вы оба состоите в организации?
— Да.
— Кто об этом знает, кроме Беса?
Сыч услышал псевдо Юлия Макаровича и невольно вздрогнул — девица оказалась осведомленной, очень осведомленной, а он-то думал, что ему поручили провести обычную проверку перед вербовкой.
— Только Бес.
— Кто подчиняется непосредственно вам, Степан?
Система подпольных связей требовала такой отработки контактов, при которой в лицо знают друг друга только двое-трое, не больше.
— Кто?
— Я не могу ответить на этот вопрос. — Сыч проявил твердость.
— Кто? Раз… два… три… — Галя повела стволом пистолета.
Сыч видел, что на спусковой крючок она нажмет не колеблясь.
— Осталась только одна связная.
— Ее псевдо?
— Эра.
— Ваше псевдо?
— Не скажу.
— Не упрямьтесь — бесполезно. Раз…
«Игра» в считалочку шла в стремительном темпе. Сам Мудрый наверняка одобрил бы ее действия.
— Весляр[19].
— Кто тебе, сукин сын, дал право выбирать такое же псевдо, как у вождя?! — крикнула возмущенно Галя. В неожиданном крике она выплеснула и пережитое напряжение, и гнев, и унижение бессилия, испытанное на мгновение, когда в хату вошел «помощник».
— Я этого не знал… — растерянно пролепетал Сыч.
— Балбес, — ругалась Галя. — Пройдысвит, шмаркач…
Она высыпала на Сыча набор ругательств привычно и как-то беззлобно — так обычно лается сотник УПА, подтягивая своих хлопцев.
— Твое псевдо? — повернулась девушка к «помощнику».
— Не скажу, — глухо пробормотал тот от стены.
— Скажешь, — мстительно протянула Галя. — Когда начну считать — заговоришь…
— А иди ты… — В тоне хлопца прозвучали нотки, по которым Галя поняла — этот ничего не скажет, лесной закалки, смертью его не испугаешь. Она уже встречалась с такими хлопцами — упрямые, они становились кремнем, если кто-то пытался их запугать.
— Его псевдо? — спросила Галя у Сыча, решив подступиться с другого конца.
— Рыбалка, — покорно ответил Сыч.
— Прекрасно, — неожиданно повеселела Галя, — неплохая собралась у нас компания: Весляр… Рыбалка[20]… То, может, хлопцы, по рюмке?
Она сама налила всем в стаканы и, предупредив, чтобы без фокусов, позвала к столу.
— Да не тряситесь вы от страха, — прикрикнула на Сыча, — лучше перевяжите руку коллеге.
Но от Степана было толку мало, он все еще не мог оправиться от страха.
И Галя уже без опаски сунула браунинг в карман пиджачка, отыскала на полке пузырек с йодом, залила парню рану, потом туго перебинтовала ее.
— Была в сотне? — морщась, процедил тот сквозь редкие зубы.
— Много будешь знать, рано состаришься.
— Была, вижу. Только в лесах и муштруют таких скаженных…
— Ладно, ладно: пуля лишь мякоть прошила. Не захотела тебя калечить. А мясо заживет, не успеешь и оглянуться.
Сели за стол и молча выпили. Друг на друга не смотрели, все происшедшее только что поставило их в новые отношения. Сыч-Весляр лихорадочно думал о том, что не будет ему теперь веры у Беса: чуть привиделась костлявая старуха с косой — все выболтал. Кто она такая, эта Шеремет? Бес приказывал прощупать и, если хоть что-нибудь привидится, убрать…
Хлопец думал о том, что сопливая девка обвела его вокруг пальца. Его, который ушел даже от чекистов, когда брали провод Рена…
У Гали Шеремет были свои мысли. Эти двое вышли на нее, как это ни странно, очень своевременно. Пусть не деликатным получилось знакомство, но это ничего — крепче «дружба» будет.
— Поступаете в мое распоряжение, — сказала твердо. — Имею на то полномочия. Зовите меня Мавкой.
— Послушно выконую ваши наказы, друже Мавка! — почти тотчас откликнулся Рыбалка. Видно, он проникся к девушке уважением.
Сыч промолчал.
— Ну? — повернулась к нему Галя.
— Как прикажете, — опустил голову Степан.
Глава XXII
На запад уходили грепсы. Пожалуй, только два-три человека могли точно назвать «тропу», по которой шифровки передавались от одного пункта к другому, чтобы попасть в руки Мудрому, Боркуну и Стронгу.
Грепсы подшивались в папки, на которых ровным писарским почерком было выписано название операции — «Голубая волна». Папки хранились в специальном сейфе, и, чтобы открыть любую из них, перелистать ее страницы, требовалось разрешение Мудрого. Но Мудрый разрешения никому не давал. «Береженого бог бережет», — говорил он.
Грепсы скупо рассказывали о том, что Злата Гуляйвитер действует хотя и энергично, но осмотрительно, не торопясь, как и подобает опытному конспиратору. Злата не только легализовалась и устроилась на работу — она практически завершила первый этап операции. У нее есть люди — двоих ей передал Бес (знает их лично), одного она отобрала из спасшихся от ареста боевиков. У нее есть помощница — бывший курьер Рена Леся Чайка — Подолянка. Она, наконец, ожидает из-за кордона агента,
