далеко от населенных мест находилась поляна, — никто не укрыл навсегда в землю. Воронье и ветер обглодали кости…
— Русские, — сказал Мирослав. — Из тех, что были сброшены на парашютах в помощь повстанцам в сорок четвертом.
— Все легли здесь. — Леся заставила себя пройти всю поляну, побывать у каждого окопчика. Подняла искореженный автомат, с трудом выбила магазин — в нем не было ни одного патрона.
Поляна была солнечная, светлая, плыли в горном воздухе елки, небо над нею было высоким и чистым. Пахла поляна смертью и тленом.
— Положили они тут немцев, — сказал Мирослав. — Три грузовика, не меньше сотни солдат.
— Так надо воевать, — повернулась к нему Леся.
— С русскими никому не совладать. — Глубокое убеждение звучало в голосе старого бандита.
Лесе показалась странной веселая зелень елок, елки должны были бы быть черными, мраморными, как памятники.
— Уходим, — торопил Мирослав, — до ночи нам еще топать и топать…
— Что ж вам так запала в душу эта поляна? — спросил Мудрый.
— Мужество надо уважать, — тихо сказала Леся.
— Ну, ну…
— Не нукайте! — взорвалась девушка. — Я за свои убеждения жизнь отдам — не задумаюсь! И, если хотите знать, то была не поляна смерти, а поле славы!
— Полководцы древности отдавали ратные почести погибшим со славой ворогам, — примирительно сказал Мудрый.
— Странный вы, — неопределенно покачала головой Леся.
— Что? — удивился Мудрый.
— Все взвешиваете, прикидываете, прицениваетесь. Сколько, например, по-вашему, я стою?
— Вы — очень дорого, — серьезно сказал Мудрый. — И не надо волноваться — все будет хорошо. Расскажите, как прошли Австрию.
— Там все шло просто. Это уже был не курьерский рейс, а туристское путешествие.
…В Австрии у нее действительно все прошло очень просто. Деньги у нее были, документами никто не интересовался. Злата подробно разделила на этапы весь ее маршрут. В Австрии ей предстояло прежде всего добраться до Зальцбурга.
— Да, Злате было известно, что в этом городе есть наши люди, — кивнул Мудрый.
— Вот-вот. Она дала мне нужный адрес…
В Зальцбурге был перевалочный пункт, созданный службой Мудрого для тех, кому удавалось проскользнуть через польские земли на Запад. Им пользовались также и его люди, пытавшиеся пробиться на восток.
Леся нашла нужный дом без труда, поднялась на второй этаж, позвонила. Долго не открывали, и Леся терпеливо ждала: в квартире обязательно должны были быть люди. Она не нервничала, не жала вновь на пуговку звонка, просто ожидала: может быть, ее в это время изучают в какую-нибудь щель.
Дверь открыл ей хлопец в поношенном костюме, русый чуб упал на глаза. Леся подхватила свой чемоданчик и, не спрашивая разрешения, переступила порог.
Парню пришлось посторониться. Он сделал это неохотно, руку из кармана не вынул. Леся чутьем угадала, что не он здесь главный.
— Где хозяин? — спросила, с удовольствием заговорив после многих дней путешествия на украинском.
— Проходь, — кивнул парень на одну из дверей.
«Хозяин» оказался более приветливым. Он галантно указал на стул, предложил снять плащ.
Леся назвала пароль, и «хозяин» одобрительно покивал: да, конечно, он рад оказать помощь землячке.
— Мне надо в Мюнхен.
— Об этом — завтра. И зовите меня Степаном Ивановичем. Ваше имя?
Леся назвалась.
— Добре. — Степан Иванович позвал хлопца, и тот вырос на пороге. Приказал ему: — Возьми у панянки зброю.
Леся выдернула пистолет, прицелилась «хозяину» в лоб.
— Э-э-э, облыште, — пренебрежительно махнул рукой Степан Иванович. И повторил: — Сдайте зброю. Она вам только помешает в случае чего. Если найдут — уже, считайте, задержат… Мы вас снабдим документами, при которых пистолет не понадобится.
Утром «хозяин» снабдил ее какими-то удостоверениями, продуктами на дорогу, инструкциями. Провожал Лесю на вокзал хлопец с русым чубом.
Мудрый, очевидно, уже знал по донесениям того же Степана Ивановича, как все было. Сказал:
— Рад, что хоть в Австрии у вас не было трудностей.
— А я благодарю вас за турботу. Ваши люди в Зальцбурге знают свое дело. Ни лишних слов, ни суеты.
— То — наш обов’язок, — солидно ответил Мудрый. И завершил беседу:
— На сегодня все. Отдыхайте.
— Постараюсь, — сказала Леся, — хотя это и трудно. Опять весь путь перед глазами — будто снова по нему прошла…
Через десяток дней Мудрый дал понять, что у Леси дела обстоят нормально. Он перестал дотошно докапываться до каждой подробности, ловить девушку на неосторожном слове.
Сыграло свою роль и то, что майор Стронг лично прослушал все записи допросов. Майор остался доволен.
— Эта девица не врет, — сказал, будто печать поставил на особо важном документе, майор Стронг.
— Там, где это было возможно, мы проверили ее показания, — докладывал Мудрый. — Все сходится.
— Что вы думаете делать дальше?
— Чайке надо возвращаться. Ее ждут на «землях».
— Как идет подготовка ее напарника? — поинтересовался Стронг.
— Успешно. Подобранный нами человек заслуживает полного доверия. За эти дни он присмотрится к Чайке, приноровится к ее характеру…
— А она знает, кто будет ее спутником?
— Нет.
— Почему?
Стронг, как обычно, задавал вопросы вроде бы нехотя, равнодушным тоном, никак не выказывая заинтересованности в делах Мудрого.
— Чайке предстоят еще проверки.
— О да, мне рассказывали о вашей системе всеобщей подозрительности, — кивнул Стронг. И не удержался, добавил: — Правда, это не спасло вас от провалов.
— Мы располагали самой совершенной в наш век подпольной организацией, — осмелился возразить Мудрый. — И не наша вина, а наша беда, что она не выдержала жестокого урагана второй мировой войны.
— И приказала долго жить, — закончил за него Стронг. — Впрочем, не будем спорить: это к тому делу, которым мы с вами сегодня занимаемся, имеет косвенное отношение. Насколько я понимаю, с Чайкой уйдет агент с особыми навыками: он должен быть отличным радистом и хоть что-то смыслить в пропаганде. Так?
— Да.
— Думали о том, как они переберутся через границу?
— Да.
