Мудрый после длинной тирады во славу ОУН теперь предпочитал лаконичные ответы — зачем раздражать майора?
— Ну и как? — заинтересовался Стронг.
— Самый верный путь — по воздуху. Сотня Буй-Тура примет парашютистов.
— Что же, отработаем этот вариант, — после длинной паузы ответил Стронг.
Мудрый облегченно вздохнул. Заброску по воздуху можно было осуществить только с помощью Стронга.
— Кстати, вы дали знать друзьям Чайки, что она добралась благополучно?
— У нас нет для этого возможности, — нехотя сознался Мудрый.
— При такой организации дела ваша фирма прогорит. — Майор легко раздражался и в гневе не скупился на упреки.
Мудрый благоразумно промолчал.
— Создайте этой курьерше максимум удобств, честствуйте ее, как героиню, — несколько успокоился Стронг. — Пусть она не сомневается, что ее ждет солидное материальное вознаграждение. Откройте счет в банке, положите какую-то сумму в долларах. Слуг надо кормить!
«Скотина, — меланхолично подумал Мудрый. — Впрочем, чего я хочу — кто с нами будет церемониться?»
— Вот еще, — распорядился Стронг. — Прикрепите к ней кого-нибудь из своих дармоедов — пусть позаботятся, чтобы эта Чайка по вечерам не скучала.
— Надо решить главное, — осмелился напомнить Мудрый. — Стоит ли ее выводить из одиночества? Вдруг попадется кому на глаза?..
— Такая опасность есть?
— Практически нет. Чайка будет встречаться с наиболее доверенными людьми, но…
— Нет, с такими идиотами мне еще работать не приходилось! Представьте, вы шли через сто смертей к своим, пришли, а вас схватили за шиворот и затолкали в кутузку! Окрепнет у вас желание служить и дальше? Вряд ли. Конечно, не вздумайте демонстрировать каждому проходимцу своего курьера. Но с наиболее высокопоставленными руководителями сведите. И всеми силами внушайте девице, что дело ваше на подъеме.
— Вы правы, друже майор.
— Сколько раз говорить — господин майор!
— Извиняюсь, господин майор.
— Не забывайтесь!
— Еще раз извините. Хочу сказать, что вчера вечером Чайка самовольно ушла в город.
— Что значит «самовольно»? Ведь особняк охраняется?
Лесю поселили в небольшом коттедже на окраине города. Двухэтажный домик был закрыт высоким бетонным забором, прятался за деревьями и с улицы почти не просматривался. На участке было много деревьев, вяли поздние осенние цветы на газонах, аккуратные узенькие дорожки вели к самым дальним уголкам. Участок был вылизан и вычищен с удручающей старательностью. Не хватало только табличек на деревьях, которые обозначали бы, что сосна — это сосна, а дуб — это дуб. По территории день-деньской бродил садовник, готовил газоны к зиме. В кармане брезентовой куртки у него торчал рифленой рукоятью кверху кольт. Садовник говорил на том же очень правильном украинском языке, что и Мудрый.
Лесе отвели комнату на втором этаже: кровать, столик, аляповатый букет роз на квадратном холсте. По ее просьбе принесли несколько книг — уснуть сразу после «бесед» с Мудрым девушка не могла: нервы напряжены до предела. Она не скрывала этого, наоборот, при удобном случае сказала, что легче с сотней пройти рейдом тысячу километров, нежели один раз поговорить «по душам» с эсбековцем. Мудрому это польстило. Любил Мудрый, чтобы его боялись.
Обедала Леся внизу, в гостиной, прислуживала ей тихая, спокойная девушка по имени Марта. Марта молча ставила тарелки, желала приятного аппетита и уходила в боковушку. Леся лениво ворочала ложкой — протертый супчик вызывал тоску.
Марта в один из первых дней приволокла в комнату Леси большой чемодан с одеждой: платья, кофточки, принадлежности женского туалета. Леся выбрала все необходимое, повертелась перед зеркалом. В чужой одежде она стала другой: стройная, длинноногая — несколько лет назад ее могли бы рекламировать как арийский образчик.
— Ничего, — одобрила себя Леся. — А пальто? Не вижу пальто.
— Вам оно не понадобится, — несколько слов Марта произнесла с трудом, привыкла молчать часами.
— Принесите пальто, — раздраженно потребовала Леся. — Нет, лучше куртку, хорошо бы кожаную.
— Я спрошу.
Марта куда-то позвонила, потом еще раз, и через час Леся смогла выбрать из вороха вещей добротную кожаную куртку.
Марта неожиданно одобрила:
— Вам к лицу. Вы в этой куртке похожи на девушку из СС.
— Спасибо за комплимент, — расхохоталась Леся. — Надеюсь, это все-таки куртка не из эсэсовских складов?
Копание в тряпках расшевелило Марту, и она старательно, как и все, что делала, ощупала куртку.
— Кажется, нет. Хотя кожа такого же качества. Но у тех был другой фасон: прямые и высокие плечи, накладные карманы. У вас они, видите, вшитые.
— Дякую, я помню, как выглядели эсэсовцы, — сказала Леся. Она накинула куртку на плечи, направилась к выходу.
— Куда? — встревожилась Марта.
— В парикмахерскую, — будто и не заметила ее беспокойства Леся. — Подскажи, где могут сделать хорошую прическу?
— Вам нельзя выходить за территорию.
— Мне этого никто не говорил.
— Это знает охрана.
— Значит, я в тюрьме?
— Ну зачем же так?
Леся не сомневалась, что весь этот разговор будет дословно передан Мудрому. У «горничных» уютных коттеджей, спрятанных от нескромного взгляда, обычно память профессиональных разведчиков.
— Но не могу же я ходить с такими патлами, — тряхнула Леся копной золотых волос.
— Одну минутку, панна Мавка, — впервые Марта назвала Лесю подпольной кличкой.
Леся не поняла, вырвалось ли это у нее случайно или так задумал по какому-то своему сценарию Мудрый.
Марта снова куда-то позвонила.
— Парикмахер придет сюда. Вам не стоит беспокоиться.
Пришел парикмахер, немец. С Лесей он обращался почтительно, как с капризной наследницей миллионера или гестаповской агенткой. Второе было вероятнее, так как в прошлом парикмахер обслуживал дам из гестапо, что приучило его к молчанию.
Мастера удивили косы Леси, он не знал, что с ними делать.
— Позволю себе заметить, — сказал он тихо, — мадам будет очень выделяться в толпе.
— Да, — подтвердила Марта.
— Каждый определит, что вы славянка. Мадам не требуется, чтобы так легко узнавалось ее происхождение?
— Поступайте так, как вам приказали, — решилась на маленькую хитрость Леся.
— Яволь!
Бывшему парикмахеру из гестапо было наплевать на внешний вид этой славянской дамы, но господин,
