— Ман джадда — ваджада…[32]
Катерина еще долго смотрела на него с очень странным выражением на лице… Она смотрела на спящего Обнорского, и в ее глазах боль сплеталась с благодарностью… Она еще не поверила ему до конца, но Андрей дал ей самое главное — надежду… Кто знает, может быть, этот странный журналист действительно сможет что-нибудь, как он выражается — сочинить?… Катя легким прикосновением убрала со лба Серегина спутавшуюся прядь черных волос и тихо шепнула:
— Спи… Сочинитель…
А потом сон пришел и к ней — и впервые за очень много месяцев Катерина спала глубоко и спокойно, не просыпаясь от измучивших ее кошмаров, не вскидываясь от малейшего шороха…
Эпилог
Заканчивался 1993 год, и все, кто так или иначе были причастны к странной истории, связанной с несостоявшимся покушением на Антибиотика, провожали его по-разному…
Виктор Палыч после гибели Кораблева на Сенной показывался на людях редко, среди «братанов» прошел даже слух, что он, якобы, завел себе двойника… Антибиотик стал каждую неделю заезжать в церковь и даже пожертвовал немалые деньги на строительство часовни в деревушке неподалеку от Новгорода Великого. В разговорах со своим окружением Виктор Палыч часто заводил речь о душе и Боге и всюду таскал с собой Библию. Кстати — на назначенную им стипендию трое мальчишек-сирот из интерната для особо одаренных детей уехали учиться в Оксфорд… «Обмяк наш дедушка», — пошли смешки среди городской «братвы», однако вскоре эти смешки затихли — после того, как Виктор Палыч твердой рукой поставил точку в судьбе одного молодого пацана, уличенного в крысятничестве[33]. Говорили, что во время вынесения этому парню приговора Антибиотик как раз постоянно поглаживал свою Библию…
Полковник Ващанов вернулся из Финляндии 15 ноября, однако войти в курс дел в РУОПе по- настоящему не успел — Виктор Палыч узнал от надежного источника в прокуратуре, что в отношении Геннадия Петровича может быть возбуждено уголовное дело, и настоятельно рекомендовал своему «крестнику» уволиться из органов… Ващанов рекомендациям внял и написал рапорт на увольнение — с тоской душевной и сердечной болью. Дело в отношении него возбуждать не стали, правда, пришлось Геннадию Петровичу пережить несколько очень неприятных бесед в Большом Доме — только не на родном третьем этаже, а на четвертом, «комитетовском»…
Виктор Палыч постарался утешить Ващанова, как мог.
— Не переживай, Генокок Петрович, — ласково улыбаясь, говорил старик бывшему первому заму начальника РУОПа. — Не довелось генералом стать, президентом будешь!
Насчет президентства, кстати, Антибиотик не шутил — в рекордно короткие сроки в Питере родилось новое охранное предприятие, которое сразу получило солидную клиентуру — что было, в общем-то, неудивительно, поскольку президентом этой фирмы, получившей ностальгическое название «ОРБ-сервис», стал кавалер ордена «За личное мужество» полковник милиции в отставке Геннадий Петрович Ващанов…
В дачном поселке Кавголово весь ноябрь жителей пугал по ночам жуткий, выматывающий душу собачий вой. Прекратился он лишь в начале декабря, когда новые хозяева дома, в котором некогда жил одинокий старик Кораблев, нашли у калитки огромного мертвого пса — худого, со свалявшейся шерстью и куском оборванной цепи на ошейнике… А дом Василия Михайловича, проданный с торгов, достался, кстати, убеленному сединами отставному майору-пограничнику. Говорили, что такое завещание старик Кораблев оставил — после его смерти дом продать, а вырученные деньги передать в школу-интернат для особо одаренных детей-сирот…
Молодая богатая израильтянка Рахиль Даллет 16 ноября заказала себе билет бизнес-класса на рейс авиакомпании «S-S» до Стокгольма, 17 ноября она выехала из «Гранд-отеля» в аэропорт, оставив щедрые чаевые — и персонал гостиницы сразу же забыл о ней, поскольку никаких скандальных историй с именем этой клиентки связано не было…
«Видные бизнесмены» Ильдар и Муха продолжали томиться в «Крестах», впрочем, их адвокаты заверяли своих клиентов, что «перспективы есть» и что «справедливость все равно восторжествует»…
Питерская пресса всю третью неделю ноября писала о «сложнейшей операции», проведенной РУОПом на Сенной площади, в результате которой была ликвидирована целая бригада киллеров, рискнувшая вступить в открытое противостояние с милицией… Об этих киллерах не писал только ленивый, и поэтому в журналистских кругах очень удивлялись тому обстоятельству, что известный криминальный обозреватель Серегин не выдал на эту тему ни одной статьи. Поговаривали, правда, что он начал работать, в основном, на Запад (за очень большие деньги), а на одной тусовке в Доме журналиста кто-то рассказывал, что Обнорский, вообще, чуть ли не каждую неделю летает в Швецию и Финляндию — видели его, мол, в аэропорту «Пулково-2» неоднократно…
Что же касается той операции РУОПа на Сенной, то за нее некоторым сотрудникам были даже вынесены благодарности.
Кудасова, правда, 14 ноября вызывал к себе на ковер исполнявший обязанности начальника РУОПа полковник Лейкин, который сдержанно пожурил начальника 15-го отдела за то, что Кораблева не удалось уберечь… Даниил Серафимович даже высказал предположение, что в отделе Никиты Никитича завелся некий «крот», сливший информацию о проведении операции мафиозным структурам. Никите Никитичу было рекомендовано получше присмотреться к своим ребятам.
Надо сказать, что полковник переживал за дело совершенно искренне и даже не подозревал, что сведения о месте и времени «уличной» с Кораблевым попали к Антибиотику, в сущности, именно от него, от Лейкина… Дело в том, что 12 ноября Даниил Серафимович решал один серьезный вопрос с весьма высокопоставленным работником Горпрокуратуры. «Решение вопроса» вылилось в обед, а за обедом Лейкин не удержался и похвастался прокурору, мол, «интересная реализация намечается». Слово за слово… Кто ж мог знать, что вечером этот прокурор будет ужинать с видным бизнесменом Говоровым…
Трупы погибших на Гороховой киллеров удалось идентифицировать — ими оказались некие Севрюков Алексей Петрович (кличка «Хрящ») и Кабанов Михаил Владимирович (кличка «Кабан»), оба по оперативной информации принадлежали к «тамбовской» преступной группировке, работавшей на Антибиотика… Однако эта оперативная информация не давала достаточных оснований для привязки самого Говорова к убийству Кораблева на Сенной. Правда, в ходе обыска на квартире покойного Кабана были обнаружены золотые часы, которые, как выяснилось, принадлежали ранее убитому в октябре в Архангельске коммерческому директору рыбоконсервного комбината Холмогорову… В Архангельск поехал в командировку Витя Савельев, который по возвращении рассказал Кудасову очень много интересного: опер сумел установить, что незадолго до убийства Холмогорова в Архангельске, в бывшем пансионате «Лукоморье», проходил «сходняк» авторитетов, на котором присутствовал Антибиотик вместе с Валерой- Бабуином — лидером «тамбовцев». Через несколько дней после возвращения в Питер Савельеву снова пришлось срочно вылететь в Архангельск…
В середине декабря 15-й отдел торжественно отметил свадьбу Вадика Резакова и Лиды Поспеловой. Молодым желали счастья и успехов в карьере, заключали даже пари: у кого она будет удачнее складываться — у мужа-опера или жены-следачки? Вадим приглашал на свою свадьбу и Обнорского, но тот почему-то не пришел…
Вечером 30 декабря Никита Кудасов сидел на своем рабочем месте и в который уже раз вчитывался в некоторые отрывки из досье Сергея Челищева — в свете вскрывшихся новых обстоятельств информация, заложенная в этих абзацах, выглядела совершенно по-другому. Размышления Никиты, положившего подбородок на два поставленных друг на друга кулака, прервало дребезжание зеленого телефона. Кудасов встрепенулся, поднял голову, заметно посеребрившуюся за последний месяц, и снял трубку:
