Германию, равно как и основная часть продукции, произведенной возвращенными территориями: зерно Бачки, полезные ископаемые, добытые в шахтах Трансильвании. Само население почти ничего не приобрело в результате впечатляющего роста сталелитейной индустрии или же от преуспеяния оборонной промышленности. Напротив, уровень жизни с 1942 г. стал падать в связи с новым витком инфляции, обусловленным тем, что Германия перестала оплачивать поставки (немецкий долг Венгрии вырос со 140 млн. марок в 1941 г. до 1,5 млрд. марок в 1944 г.). В этих условиях венгерское правительство стало печатать деньги, не обеспеченные золотовалютным запасом. Несмотря на то, что от свободной продажи продуктов питания власть перешла к их нормированному распределению, причем список распределяемых товаров постоянно пополнялся, пышным цветом расцвели черный рынок и толкучки. Однако при всем понижении уровня жизни большая часть населения все же не была лишена самого необходимого минимума вплоть до последних месяцев войны. Поэтому в Венгрии выступления /492/ против политики правительства оставались редкими и разрозненными, не получая массовой поддержки населения.
Это не значит, что вступление Венгрии в войну не вызвало активизации антифашистского движения. Напротив, 6 октября 1941 г. – в годовщину казни генералов-гонведов, героев 1848–49 гг., а также в День Всех Святых состоялись мощные демонстрации, в которых приняли участие не только буржуазно- либеральные политики демократического толка и социал-демократы, но и коммунисты. Среди авторов, опубликованных в новогоднем выпуске ежедневной газеты социал-демократов «Непсава» и выступавших с антифашистских позиций, помимо уже упомянутых демократов, значились писатель-«народник» Йожеф Дарваш, бывший сторонник правых Эндре Байчи-Жилински и даже Дьюла Секфю, некогда признанный идеолог хортизма. К февралю 1942 г. был организован Комитет памятных исторических дат, который занимался координацией деятельности этих разрозненных движений. Первой публичной акцией этого комитета стала организация массового митинга 15 марта у памятника Ш. Петёфи в Будапеште, на котором выступавшие требовали создания независимой и демократической Венгрии.
К концу войны ухудшение жизненных условий затронуло все сословия, если не считать незначительного привилегированного меньшинства и еще одной группы населения, для которой все годы войны стали источником непрекращавшихся мучений. Провозгласив необходимость «защищать расу», третий антиеврейский блок законов, одобренный в августе 1941 г., запретил браки между евреями и неевреями, квалифицируя брачные отношения с евреями как «оскорбление для расы». Евреям призывного возраста запрещалось служить в армии. Вместо службы их заставляли отрабатывать в тылу трудовую повинность или же отправляли на фронт в составе трудовых бригад, не имеющих оружия и поэтому совершенно беззащитных. Наряду с бесчинствами, творимыми их офицерами, данное обстоятельство объясняет, отчего эти бригады несли столь большие потери. Однако, несмотря на жестокую дискриминацию, жизнь большинства евреев в Венгрии не подвергалась непосредственной угрозе вплоть до 1944 г., когда в страну прибыло около 100 тыс. евреев, бежавших в поисках убежища из соседних Словакии, Румынии и Хорватии, где они с 1942 г. регулярно подвергались погромам и депортации в лагеря смерти.
К концу 1941 г., когда Красная Армия остановила наступление вермахта под Москвой и расчеты на блицкриг явным образом не оправдались, министр иностранных дел Германии Риббентроп и глава Объ- /493/ единенного командования Кейтель прибыли в январе 1942 г. в Будапешт с требованием усилить участие Венгрии в войне. Наиболее последовательной сторонницей немецкой агрессивной политики в этот период стала партия Имреди, осенью 1941 г. сумевшая поглотить все остальные национал-социалистические группы и проявлявшая большую готовность служить интересам Германии, чем партия «Скрещенные стрелы», которая разделяла туманные идеи Салаши о создании «Венгерской империи». Однако Бардошши и сам был готов подчиняться: он не только выразил готовность отправить в первой половине 1942 г. армию в 200 тыс. солдат на русский фронт, но и дал согласие на вербовку 20 тыс. человек в
В первые месяцы правления Каллаи, однако, мало что изменилось в венгерской политике. Войска, затребованные немцами, были мобилизованы и отправлены на русский фронт в сопровождении еврейских трудовых бригад, а также «штрафных батальонов», состоявших из социал-демократов, профсоюзных функционеров и активистов нелегальной коммунистической партии, часть лидеров которой были казнены или замучены в тюрьмах. Иудаизм перестал быть «законной» религией. Земельная собственность, принадлежавшая евреям, объявлялась национализированной и распределялась среди крестьян, что и стало своего рода жалкой пародией на реальную земельную реформу, все исторические сроки проведения которой давно уже вышли. Хотя правительство Каллаи предприняло ряд мер, направленных на сдерживание ультраправых и на ограничение агитационной деятельности фольксбунда, однако подлинное изменение его политики произошло лишь в конце 1942 г., когда антифашистская коалиция на /494/ нескольких фронтах перешла в контрнаступление. С этого момента политика правительства стала ориентироваться на долгосрочную перспективу конечной победы западных союзников, а также на их высадку на Балканах и быстрое продвижение к венгерским границам, как и в конце Первой мировой войны с тем, чтобы преградить путь Красной Армии и обеспечить оккупацию Венгрии англо-американскими вооруженными силами (на практике это означало, что Венгрия не могла идти на самоубийственный разрыв с Германией, пока эта перспектива не 
станет реальностью). Подобно лидеру Партии мелких сельских хозяев Тибору Экхарту, который, эмигрировав в 1941 г. в США, организовал свою «Независимую Венгрию» и пытался убедить руководство западных стран в том, что венгерская политика того времени формировалась под сильным нажимом извне, Каллаи также установил секретные контакты с правительствами союзников, стремясь доказать им, что Венгрия не является тоталитарным государством и что она тотчас же покинет немецкий лагерь, как только их войска подойдут к ее границам. У себя дома Каллаи в октябре 1942 г. отказался выполнить немецкие рекомендации и перейти к «конечной стадии» решения еврейского вопроса. Однако правительство также отвергло всякую возможность сотрудничества с антифашистской оппозицией, хотя последней стало немного легче «дышать» по сравнению с прежними временами.
Двойственность политики Каллаи усилилась после разгрома 2-й венгерской армии на русском фронте в начале 1943 г. С точки зрения вооружения и экипировки венгерские войска уступали не только немцам, но и русским. Поэтому все это в сочетании с их малочисленностью с самого начала делало невыполнимой задачу удержать 200-километровую линию обороны по берегу Дона к югу от Воронежа. К тому времени, когда 12 января 1943 г. советские войска перешли в решительное наступление на этом направлении, венгры уже потеряли несколько тысяч солдат, не выдержавших 40-градусных морозов. По требованию Гитлера, командующий венгерскими войсками Густав Яни отдал бессмысленные приказы держаться до последнего. Однако немецкая помощь так и не пришла, и 2-я венгерская армия обратилась в беспорядочное бегство, в результате которого она потеряла 40 тыс. убитыми, 35 тыс. ранеными и 60 тыс. взятыми в плен, т. е. две трети всего личного состава. Подлинные масштабы трагедии поначалу скрывались властями. О них знали лишь те в Венгрии, кто тайно слушали передачи Би-Би-Си (венгерское вещание на котором вплоть до августа 1943 г. вел историк Карлайл Эйлмер Макартни) или «Радио /495/ Кошут» из Москвы. Однако в конце апреля, когда домой вернулись остатки разгромленной армии, общественность полностью утратила воинственный настрой.
Правительство Каллаи отвергло требование Гитлера послать еще одну венгерскую армию на Восточный фронт, одновременно усилив собственные попытки договориться о перемирии с западными державами. С этой целью было создано специальное бюро, во главе которого был поставлен Миклош Хорти-младший. Посланники Каллаи стремились установить контакты с британскими и американскими дипломатами в столицах нейтральных государств: в Мадриде, Лиссабоне, Стамбуле и Стокгольме. Они
