века овладевшие техникой конспирации, удачнее всего действовали с распространением листовок и организацией саботажа. Они даже осуществляли мелкие боевые операции, однако в связи с мартовскими и апрельскими арестами, когда за решеткой оказались многие из их потенциальных лидеров, их деятельность оказалась сильно подорванной. /499/
Венгерский фронт установил контакт с самим Хорти. Однако регент предпочел положиться на свою обычную политику смены лошадей, как только позволяла ситуация. Благоприятный момент наступил 23 августа, когда Румыния, к границам которой вплотную подошла Красная Армия, денонсировала договор с Германией и объявила ей войну. Это привело в замешательство немецкие войска, поскольку тем самым оголялся целый фронт в линии их обороны. Одновременно с этими событиями в Словакии началось антифашистское восстание и, таким образом, Венгрия оставалась последним союзником Гитлера, сохранившим ему верность, что не сулило ничего хорошего на будущих переговорах о мире. Стояи был заменен генералом Гезой Лакатошем. Новый премьер предпринял несколько антинемецких мер. В частности, он выпустил ряд политических заключенных и закрыл бюро Эйхмана, однако в ожидании невозможного (появления западных войск) он потерял драгоценные недели, не решившись выполнить неизбежное (начать переговоры с Советами). Только после того как советские войска вытеснили из южной Трансильвании венгерские части, которые были направлены туда с целью сдержать русское наступление, и вышли на Среднедунайскую равнину, Хорти решился послать в Москву секретную миссию.
Предварительное перемирие было подписано 11 октября 1944 г. По его условиям Венгрия должна отдать все территории, приобретенные ею после 1938 г., и объявить Германии войну. После столь долгого времени колебаний и проволочек этот рискованный шаг оказался плохо подготовленным и еще хуже исполненным. Причем основная ответственность за это падает на самого Хорти и на Генштаб: если первый допускал ошибки и был нерешителен, то Генштаб фактически совершил предательство. Регент поставил в известность Венгерский фронт, но все еще не желал идти на политические уступки, которые требовали от него партии, объединившиеся в подполье. Армия и население были застигнуты врасплох обращением к ним Хорти по радио 15 октября в отличие от немцев, которые уже имели готовый план действий в случае подобного развития событий и уже за две недели до этого предупредили Салаши, чтобы он приготовился к захвату власти. К вечеру 15 октября боевики из партии «Скрещенные стрелы» захватили все стратегически важные пункты в столице. В своем обращении Хорти упомянул о перемирии как о вопросе еще не вполне решенном. Он призвал армию прекратить сопротивление и не воевать против советских войск, но не приказал им воевать с немцами. И его приказ Генштаб не передал должным образом в войска. Тем временем сын Хорти был похищен, и под давлением шантажистов Хорти на следую- /500/ щий день отозвал собственное обращение, назначив Салаши премьер-министром и сложив с себя полномочия регента. Его вывезли в Германию и взяли под стражу «в целях безопасности», а Салаши объявил себя полноправным главой государства и «вождем нации».
Все еще одержимые идеей конечной победы немцев, приверженцы партии «Скрещенные стрелы» устроили в стране царство террора, принесшего огромные страдания народу «Венгерского союза древних земель», как новые властители решили называть государство, практически ограниченное территорией столицы и Задунавья. Байчи-Жилинский и другие лидеры Освободительного комитета венгерского национального восстания, ставшего преемником Венгерского фронта с целью организации вооруженного сопротивления, были выданы властям и казнены. Вновь заработала служба Эйхмана и еврейское население, сконцентрированное в будапештском гетто, стало истребляться систематически. Несмотря на все акции международной и венгерской солидарности почти половина из 200 тыс. евреев, проживавших в столице, стали жертвами массового убийства и очень немногие из 50 тыс., отправленных на запад в составе трудовых бригад, сумели выжить. Демонтированное заводское оборудование, скот – все, что можно было увезти, растаскивалось и увозилось отступавшими немецкими войсками, теперь заинтересованными исключительно в создании оборонительной линии вдоль западных границ Венгрии и позволявшими вооруженным силам Салаши выиграть для них время. Вождь нации объявил тотальную мобилизацию (в принципе призыву в армию подлежали все мужчины в возрасте от 14 до 70 лет) и отверг просьбы венгерских священников оставить Будапешт после того, как к новому, 1944, году город был окружен советскими войсками. Бессмысленное упорство сторонников партии «Скрещенные стрелы» и немцев привело к полуторамесячной осаде столицы, подвергавшейся сильной бомбежке и артобстрелу, с кровопролитными боями за каждую улицу и дом. Некоторым немецким авторам военных мемуаров оборона Будапешта невольно напомнила «второй Сталинград».
Будапешт был взят Красной Армией 13 февраля 1945 г. В середине марта в Задунавье захлебнулось последнее немецкое крупное контрнаступление. 12 апреля 1945 г. прекратились все боевые действия на венгерской территории. Вторая мировая война для Венгрии закончилась. Страна была захвачена иностранными оккупационными войсками, ее ресурсы опустошены, ее нравственное здоровье было подорвано, а национальное самосознание переживало еще более глубокий кризис, чем в начале межвоенного периода. /501/
VIII. Утопии и их крах
(1945–89)
В высказывании, ставшем для венгров крылатым как своего рода ошибочный пример суждения, Ласло Немет заявил на конференции в Балатонсарсо в августе 1943 г., что в конце Второй мировой войны Венгрия «чувствует» себя значительно лучше, чем в конце Первой мировой. Действительно, это так и было на текущий момент. Несмотря на воронежскую трагедию, военные потери Венгрии были значительно меньше, чем за четверть века до того, и, хотя в тылу люди терпели лишения, последние не шли ни в какое сравнение с тем, что стране пришлось пережить в Первую мировую. Но даже самые мрачные пессимисты не могли предсказать, что после четырех лет войны конца ей еще не было видно, что воевать предстояло еще двадцать долгих месяцев, в течение которых облик Венгрии будет изменен насильственно до неузнаваемости. Немецкая оккупация, сопровождавшаяся широкомасштабным разграблением страны и венгерским холокостом; период террора, организованного партией «Скрещенные стрелы»; ожесточенная борьба на землях, ставших на восемь месяцев театром военных действий, и последовавшие реквизиции и жестокости со стороны советских войск – все это превратило Венгрию в одну из стран, наиболее серьезно пострадавших во Второй мировой войне. По потерям и материальному ущербу она уступала только Польше, Советскому Союзу, Германии и Югославии. Сорок процентов всего национального достояния страны было уничтожено. Но это – в среднем. По ряду ключевых позиций, например, по промышленному оборудованию, поголовью крупного рогатого скота, по протяженности железных дорог и подвижному составу цифры потерь были значительно выше. Национальный доход за 1945–46 гг. не составлял и половины дохода за /502/ 1938–39 гг. Кроме того, Венгрия могла ждать предъявления огромных репараций со стороны Чехословакии, Югославии и СССР. Все мосты через Дунай и Тису были взорваны отступавшими немецкими войсками, четверть жилого фонда (а в столице гораздо больше) разрушена во время бомбежек и обстрелов. Число человеческих жертв оказалось не менее ужасным. В результате пересмотра границ в 1938–41 гг. население Венгрии достигло 14,5 млн. человек. Война унесла жизни более 1 млн. жителей, причем половина из них пали жертвами холокоста. В стране, перед которой стояла задача восстановления, катастрофически не хватало рабочих рук. По приказам нилашистов[36] об эвакуации и из-за страха перед Советами 1 млн. венгров убежали из страны на 
Запад зимой 1944–45 гг., причем 100 тыс. из них уже никогда не вернулись. В то время как 300 тыс. военнослужащих, находившихся в плену у западных союзников, были отпущены в течение 1946 г., половина из почти 600 тыс. пленных (более 100 тыс. из них – гражданские лица), депортированных в основном в лагеря принудительного труда на территории СССР, вернулись только в 1947 г. и позднее.
С точки зрения геополитики то состояние поразительного разорения, почти
