– Амба. Холодный.
– Ах, ты ж... – сержант садится рядом с его телом. – Эх, Вовка, Вовка... Как же так?
– Да, вот так...
Голованова я нашел около начала тропы. Привалившись к стене, он снаряжал магазин к автомату. Коротко докладываю ему об обрыве.
Он кивает.
– Еще могут с той стороны полезть?
– Сомневаюсь. Я сверху стрелял, они это видели. Залезть на этот склон под огнем – самоубийство. Они- то думают – там засада сидит.
Рассказываю ему про Кикотя, командир печально вздыхает.
– Сидорчука тоже убило. Мина – прямое попадание в окоп.
Совсем хреново. Теперь нас осталось семь человек.
Со стороны душманов опять замахали белой тряпкой.
– Опять говорить хотят? – прищурился командир. – Тоже неплохо, нам сейчас каждая минута дорога.
По тропинке на этот раз шли двое. Давешний «дух» и еще один – в простой одежде. Его лицо пересекала черная повязка, закрывавшая левый глаз.
– Неужто сам Хафиз пожаловал? – удивляется старший лейтенант. – Ну, что ж – пойдем, поговорим.
Мы оба выходим на тропу. Оружие оставляем у скалы, но вот одну гранату я все же прихватываю с собой.
Обходя побитых басмачей, подходим к парламентерам. А прилично их тут ребята покрошили! Понятно, отчего Хафиз атаку остановил – не ждал таких потерь.
Вот и гости.
Одноглазый стоит чуть справа, к нему и подходит старший лейтенант.
– Ты хотел со мною говорить? – спрашивает он.
– Я хотел тебя увидеть, – спокойно отвечает «дух».
– Твое желание исполнилось. Можем расходиться.
– Ты так спешишь умереть?
– Все там будем... – флегматично отвечает командир.
– Хм! Но некоторые будут существенно раньше!
Старший лейтенант разводит руками. Мол, что поделаешь?
– Вы храбро сражались! – меняет тон Хафиз. – И поэтому у меня есть к тебе предложение.
– Опять уйти по тропе дальше? Пробовали – знаем. Не хочу.
– Ты не хочешь жить?
– Не хочу умереть как собака! Хлопну дверью так, что содрогнутся все.
– Это как же? – удивляется Хафиз.
– Да уж, способ отыщется... Заминирую твой склад – уничтожу плоды долгого труда твоих людей.
– Ты не рискнешь!
– Уже рискнул! Есть желание проверить? Прикажи открыть минометный огонь – и посмотри. Там, в пещере, пятьдесят килограммов тротила – такой салют будет видно издалека!
Хм, ну уж насчет пятидесяти килограммов – тут командир загнул! Да у нас столько и не было! Хотя «дух-то» про это и не знает... вон как его повело!
– Ты пожалеешь об этом, сын свиньи! Я лично вырву твои глаза! – Хафиза просто трясло от ярости.
Оно и понятно – столько бабла зараз потерять! Да еще и учитывая его отмороженность...
– Ты сначала до них доберись... – Голованов внешне абсолютно невозмутим, и только я понимаю, что он тоже уже на взводе.
– Что ты хочешь?! – выдыхает Хафиз.
– Уведи своих людей. Совсем. Мы проверим это – и тоже уйдем. Последнего заберет вертолет, который мы пришлем. И тогда он перед отлетом разрядит мины.
– Лжешь!
– А мне плевать на то, что ты думаешь. Сейчас сильнее я! Поэтому условия будешь ставить не ты!
«Дух» буквально обалдевает от такой наглости. Вот-вот его кондрашка хватит.
– У меня тут четыреста человек! Мы сотрем вас в порошок!
– Я уже предлагал вам посмотреть на взрыв? Последний из нас взорвет склад.
Голованов поворачивается назад, давая понять, что разговор окончен.
Хафиза буквально трясет. Внезапно, резким движением, он выхватывает откуда-то кинжал.
В следующую секунду на камни, звеня, падает кольцо с чекой.
– Остынь! – Граната в моей руке покачивается перед лицами душманов. – Только дерни рукой – и я разожму пальцы!
– А тебя, собачий сын, я найду даже на том свете! – цедит сквозь зубы одноглазый. – И всех вас, куда бы вы ни скрылись. Заройтесь в землю на полкилометра – и оттуда выну!
– Все сказал? – осведомляюсь я нарочито безразличным тоном. – Тогда – катись отседова!
Второй «дух» тянет Хафиза за рукав и что-то шепчет ему на ухо. Тот успокаивается и, мрачно на нас посмотрев, поворачивается назад.
– Уходят, товарищ старший лейтенант! – шепчу я Голованову.
– Да и нам пора...
Вернувшись назад, командир расставил нас по местам.
Потянулись минуты – все понимали, что долго ждать не потребуется, «духи» уже наверняка готовят новую атаку.
В наступившей тишине неожиданно громко прозвучал динамик радиостанции: «Береза-два! Береза-два! Ответьте двадцать восьмому!»
Одним прыжком Голованов оказывается у радиостанции и хватает гарнитуру.
– Здесь Береза, двадцать восьмой!
– Как обстановка?
– Держимся.
– Могу помочь оркестром – координаты давай.
Старший лейтенант быстро называет несколько цифр, смотрит на карту, морщит лоб и еще добавляет какие-то обозначения.
Слышу я его краем уха – в верховьях тропы уже началось нездоровое шевеление. Не иначе как басмачи атаку готовят.
– Ершов! – окликает меня командир. – Давай сюда!
Стоит только мне подбежать, он сует мне в руки гарнитуру.
– Давай, артиллеристам поможешь, а я – к ребятам. «Духи» вот-вот пойдут!
Беру в руки еще не успевший остыть наушник. Прикладываю к уху.
– Береза?
– На связи!
– Даю пристрелочный, смотри там...
Спустя несколько мгновений что-то хрипит в воздухе.
Бабах!
Разрыва я не вижу, о чем честно сообщаю собеседнику.
– Так и знал... вечно вы там напутаете... Где хоть бахнуло-то?
– Дальше где-то. Почти на тропе. От нас метров пятьсот будет, а то и больше.
– Урежем... Еще один...
Похоже, что упавший где-то в тылу у душманов снаряд только их подстегнул. Из-за поворота молча и без выстрелов разом выперла атакующая шеренга басмачей. Это было настолько неожиданно, что первые секунды никто из нас не стрелял. Потом ударил Пашкин пулемет. Его поддержали автоматы.
Без толку...
