хлёсткий, как пощёчина. Взрыхлив воду между Кадьяком и архипелагом Александра, он стиснул в своих воющих объятьях десятки боевых кораблей, резавших волны согласно полученным приказам, и прижал к взлётным полосам аэродромов и к полётным палубам авианосцев сотни самолётов, томившихся неутолённой жаждой бой.
Непогода разорвала строй эскадры адмирала Ливитина: 'Кронштадт' ломился вперёд разъярённым медведем, а лёгкие крейсера и эсминцы отстали, по надстройки зарываясь в беснующийся океан. В довершение ко всему, радиолокационные условия были скверными: на радарных экранах плясали 'призраки',[98] сбивая с толку радиометристов.
Линкоры Кинкейда шторм зацепил самым краем, зато эскортные авианосцы потрепал от души. Во время ночного маневрирования авианосец 'Блок Айленд' столкнулся с лёгким крейсером 'Бойз'; оба корабля, скрипя помятыми корпусами и по-утиному переваливаясь на тяжёлой зыби, сменившей с рассветом ярость штормовых валов, ушли в базы – зализывать раны. С палуб было сдуто и смыто несколько десятков самолётов, но 'каноэ', выполняя приказ, продолжали следовать к полуострову Кенай.
К утру шторм сменился низкой облачностью и полосами тумана, затянувшими залив от берегов Юкона до выхода на просторы Тихого океана. В 05.15 к 'воеводам' Ливитина, шедшим в двенадцати милях за 'Кронштадтом', присоединились корабли Кузнецова, а в 05.22 соединение, ещё не закончившее перестроение и не замкнувшее противолодочный ордер, напоролось на завесу американских субмарин, развёрнутую в Аляскинском заливе.
В 05.29 подводная лодка 'Дэйс' выпустила шесть торпед по крейсеру 'Степан Разин' и добилась трёх попаданий; в 05.36 крейсер взорвался и затонул. В 05.32 другая подводная лодка – 'Дартер' – дала четырёхторпедный залп по 'Емельяну Пугачеву'. На этот раз в цель попала только одна торпеда – подорванный крейсер, сильно осев носом, направился к Датч-Харбору. Удар из-под воды был неожиданным и тяжёлым, однако вице-адмирал Ливитин не изменил своих намерений: плохая погода, нейтрализовавшая авиацию обеих сторон, давала возможность предоставить слово корабельной артиллерии. И это слово прозвучало: в 07.25 'Кронштадт', достигший расчётной точки между полуостровом Кенай и островом Кадьяк, обнаружил американский 'большой крейсер' 'Аляска', получивший от подводных лодок донесение о появлении русских крейсеров и искавший с ними встречи.
'Большой' (линейный) крейсер 'Аляска'
Бой между линейными крейсерами, открывшими огонь в 07.30, продолжался более пяти часов[99] и шёл на дистанциях от шестидесяти до тридцати пяти кабельтовых, прерываясь, когда противники теряли друг друга из виду.
Первую кровь пролила 'Аляска', в 07.33 – через три минуты после открытия огня – добившись попадания в 'Кронштадт' с дистанции 11.000 ярдов. Её двенадцатидюймовый снаряд попал в надстройку русского крейсера перед носовой трубой и взорвался, разрушив ряд помещений. В 07.35 последовало второе попадание – бронебойный снаряд весом 517 кг ударил в бронепояс 'Кронштадта'. Попадание пришлось под углом, и 230-мм броня пробита не была, хотя несколько плит расшатались и сдвинулись.
'Кронштадт' открыл счёт только в 07.43, с 9.700 ярдов попав 305-мм снарядом в надстройку 'Аляски' над левой носовой 127-мм спаренной универсальной установкой. В ходе боя американцы пользовались локаторным целеуказанием, тогда как русские, несмотря на наличие на 'Кронштадте' радара, больше полагались на оптические дальномеры, что в условиях плохой видимости вряд ли было наилучшим решением. К восьми часам утра 'Кронштадт' получил восемь попаданий, ответив 'Аляске' всего двумя. На русском крейсере полыхал пожар, в кормовой части имелась полуподводная пробоина. Два попадания в башни главного калибра 127-мм снарядами не причинили вреда, однако третье – 305-мм бронебоем – вывело из строя кормовую двенадцатидюймовую башню: сильнейшее сотрясение привело к повреждению электроцепей и башенных механизмов. Тем не менее 'Кронштадт', демонстрируя завидную живучесть, продолжал энергично вести огонь, и в 08.06 вывел из строя носовую башню 'Аляски', заклинив её в траверсном положении. Кроме того, одно из двух предыдущих попаданий 'Кронштадта' оказалось весьма результативным: 305-мм снаряд пробил броню 'американки' и повредил паропроводы и вспомогательные механизмы; скорость хода 'Аляски' снизилась до двадцати семи узлов.
Бой прервался, но через несколько минут возобновился: дистанция сократилась до трёх миль, и противники быстро пристрелялись. Сокращение дистанции позволило обеим сторонам использовать артиллерию среднего калибра: за следующий час боя, с 08.00 дл 09.00, 'Кронштадт' добился девяти попаданий в 'Аляску' – пяти 305-мм и четырёх 152-мм снарядами, получив в ответ четыре двенадцатидюймовых и два пятидюймовых снаряда. Этот раунд остался за 'Кронштадтом': несмотря на прогрессирующее затопление, вызванное попаданиями в корпус и близкими разрывами, а также на проникновение 305-мм снаряда в машинное отделение, русский крейсер, введя в действие (в 08.21) повреждённую кормовую башню главного калибра, нанёс 'Аляске' серьёзный ущерб – в носовой части 305- мм снаряд проделал внушительную дыру, другой прошил навылет её надстройку, повредив средства управления и связи. Шестидюймовый снаряд попал в катапульту правого борта, разнеся в щепки стоявший на ней самолёт, а в 08.53, когда противники, отвернув в разные стороны, увеличили дистанцию до девяти тысяч ярдов, на 'Аляске' была разрушена кормовая башня главного калибра: 305-мм русский снаряд ударил в амбразуру среднего орудия и взорвался, опустошив башенные внутренности.
Бой вновь прервался, однако ненадолго. 'Аляска', так искавшая встречи с русскими крейсерами, оказалась в положении героя известной притчи: 'Я поймал медведя!' – 'Тащи его сюда!' – 'Не могу, он не пускает...'. Русский медведь оказался не только жилистым, но и прытким: не имея преимущества в скорости хода, 'Аляска' не могла выйти из боя.
В течение следующего часа американский крейсер, оставшийся с одной действующей башней главного калибра, отстреливался из пятидюймовок, снаряды которых не причинили 'Кронштадту' особого вреда – 'медведь' получил несколько надводных пробоин и была повреждена одна из двухорудийных 152-мм башен, на полчаса прекратившая вести огонь. 'Аляска' пострадала гораздо серьёзнее: один из двух 305-мм русских снарядов, попавших в главный броневой пояс, пробил броню ниже ватерлинии, а два близких разрыва пробили осколками небронированный борт ниже бронепояса, открывая лазейки воде.
В начале одиннадцатого благодаря усилиям команды заклиненная башня 'Аляски' ожила и тут же проявила себя, выведя из строя носовую башню противника. Второй 305-мм снаряд 'американки' попал в заднюю дымовую трубу 'Кронштадта' и, пройдя дымоходы, взорвался в машинном отделении; скорость хода русского крейсера упала до двадцати пяти узлов. Но в 10.10 русский двенадцатидюймовый снаряд взорвался в надстройке 'Аляски', приведя в негодность артиллерийский радар.
Дальнейший бой свёлся к яростному обмену выстрелами, когда противники находили друг друга в туманной мгле, сменявшемуся периодами затишья, когда они теряли контакт. В 10.48 'Кронштадт' восстановил боеспособность повреждённой носовой 305-мм башни и мог действовать всеми девятью стволами против шести стволов 'американки'. Это нисколько не радовало кэптена Ноубла, командира 'Аляски', и он попытался выйти из боя. Тщетно – 'Кронштадт' намертво вцепился в американский крейсер и не собирался разжимать зубы, следя за противником по экрану радара.
Крейсера увечили друг друга в течение ещё трёх часов, напоминая тяжело дышавших боксёров, сплёвывающих на брезент ринга выбитые зубы и вытирающих кровь с разбитых физиономий, но продолжающих высматривать соперника глазами, заплывшими от синяков. За это время 'Кронштадт' всадил в 'Аляску' шесть двенадцатидюймовых снарядов, одни из которых разорвался на лобовой броне возвышенной носовой башни главного калибра, второй снёс кормовую спаренную 127-мм установку левого борта. Остальные попадания пришлись в корпус, добавляя пробоин и увеличивая распространявшиеся затопления.
Несмотря на меньшее число активных стволов, 'Аляска' добилась в 'Кронштадт' семи попаданий. Русский крейсер получил две пробоины в оконечностях, на второй палубе возник пожар, потушенный с большим трудом. Двенадцатидюймовый снаряд уничтожил две спаренные 100-мм зенитки, другой пробил главный броневой пояс по миделю; надстройка была разворочена и охвачена огнём. Но самый тяжёлый удар 'Кронштадт' получил около часу дня, когда силы у обоих противников уже почти иссякли.
305-мм снаряд пробил броню многострадальной носовой башни главного калибра. В башне вспыхнули
