заряды, взметнулось ревущее пламя. Взрыва погребов удалось избежать благодаря их быстрому затоплению, но башня выгорела и полностью вышла из строя.
Бой оборвался – противники окончательно разошлись в разные стороны. Исход его был ничейным: 'американка' уже не имела возможности воспользоваться своим финальным успехом, а Ливитин, трезво оценивая повреждения своего корабля, считал, что главная его цель – нейтрализовать самого грозного из противников – достигнута. Большего он сделать не мог – оба корабля измолоты до малобоеспособного состояния, погреба боезапаса опустели, скорость упала до восемнадцати-девятнадцати узлов, насосы не справляются с поступлением воды в повреждённые отсеки. Да и зачем что-то делать, если шесть русских крейсеров, по приказу адмирала не принимавших участие в 'битве титанов', но не терявших зря времени, уже подходят к полуострову Кенай, где их ждёт богатая добыча?
* * *
Кузнецов, державший флаг на 'Адмирале Макарове', жаждал боя. Он ещё ощущал под ногами палубу тонущего 'Красина', и ноющая боль в скуле, рассечённой осколком американской бомбы, напоминала о том, что случилось. Приказ командующего флотом, предписывавший не путаться под ногами у 'больших дядей', а искать эскортные авианосцы, контр-адмирал воспринял с удовлетворением – руки у него были развязаны. И около часа дня, когда 'Аляска' и 'Кронштадт' ещё обменивались последними ударами, его эскадра, состоявшая из шести крейсеров и шестнадцати эсминцев, обнаружила одну из трёх групп американского соединения – пять 'каноэ' и четыре эсминца охранения.
Адмирал Спрэгью, командовавший вспомогательными авианосцами, никак не ожидал встречи с крупными надводными кораблями русских. Из отрывочных донесений ему было известно об атаке подводными лодками русских крейсеров, но в них говорилось о четырёх крейсерах, два из которых были потоплены, а в радиограммах 'Аляски' сообщалось о бое 'с кораблями противника' – во множественном числе, – из чего Спрэгью сделал вывод, что два уцелевших русских крейсера перехвачены 'белым слоном' и доживают последние минуты под залпами его двенадцатидюймовых орудий.
'Каноэ', лишённые брони, вооружённые одним пятидюймовым орудием и зенитными автоматами и не имеющие последней надежды слабого – высокой скорости хода, – меньше всего предназначались для артиллерийского боя с крейсерами. Однако Спрэгью не впал в панику и сделал всё от него зависящее, чтобы атака русских кораблей не обернулась полным уничтожением всего его соединения.
Крейсер 'Индианаполис'
Тяжёлый крейсер 'Индианаполис' – единственный крупный корабль, имевшийся в распоряжении адмирала, – вступил в бой, не обращая внимания на явное неравенство сил. Эсминцы эскорта поставили дымовые завесы и устремились в отчаянную торпедную атаку, а командиры авианосцев получили приказ 'поднять в воздух всё, что может летать, даже если ни черта не видно, и утопить всех этих нахалов'.
Самолёты взлетали вслепую, шли над самой водой, пытаясь разглядеть противника, сбрасывали бомбы и торпеды, почти не видя цели, и возвращались за новым боезапасом. Они промахивались при посадке и падали в море, разбивались на полётных палубах, но снова и снова шли в бой, и даже 'уайлдкэты' брали на подвески двухсотпятидесятифунтовые бомбы и атаковали русские крейсера.
Авария истребителя на палубе авианосца
Погода была нелётной по всем статьям (в нормальных условиях никто бы не разрешил поднять в небо ни один самолёт, тем более палубный), аварийные потери машин на порядок превышали потери от зенитного огня, однако пилоты сумели добиться успеха. В два часа дня тяжёлый крейсер 'Михаил Кутузов', ведущий дуэль с 'Индианаполисом', получил в борт авиаторпеду, а через пятнадцать минут – три бомбовых попадания, проломивших палубу. Два близких разрыва нанесли дополнительные повреждения по корпусу, появился крен, ход снизился. Крейсер боролся за жизнь до вечера, и в итоге был оставлен и добит торпедами эсминца 'Бесшабашный'. Но дело своё он сделал, спев дуэтом с 'Александром Суворовым' прощальную песню 'Индианаполису' под аккомпанемент шестнадцати башенных орудий – получив девятнадцать попаданий восьмидюймовыми снарядами, горящий американский крейсер вывалился из боя, закрываясь дымовой завесой.
Положение соединения адмирала Спрэгью стало критическим. Избитая 'Аляска', напрягавшая турбины в ста милях от места боя, уже не могла повлиять на его ход и исход, а тихоходные линкоры Кинкейда, находившиеся в пятистах милях от Кеная и направлявшиеся к острову Унимак, были слишком далеко.
Атака американских эсминцев (их в охранении каждой из трёх групп было четыре-пять) была отбита сосредоточенным огнём русских кораблей, при этом эсминец 'Коул' был потоплен 152- и 130-мм снарядами, а эсминец 'Джонстон' переломлен пополам торпедой с 'Решительного'. По сути, нападение русских крейсеров на эскортные авианосцы походило на групповую атаку охраняемого конвоя (с той лишь разницей, что транспорты использовали для самозащиты боевые самолёты) – именно к таким атакам русское морское командование, тщательно изучавшее опыт германских рейдерских операций в Атлантике, и готовило свои крейсера: их офицеры знали, что и как надо делать.
Первым из авианосцев погиб 'Гэмбиер Бэй', расстрелянный 'Дмитрием Донским' и 'Владимиром Мономахом' с пятнадцати кабельтовых, – 'каноэ' перевернулся и затонул. Затем фугасные снаряды шестидюймовых скорострельных орудий превратили 'Калинин Бэй' и 'Киткун Бэй' в сплошные костры, из которых пылающими каплями выкатывались и падали в море горящие самолёты. А потом русские эсминцы, развернувшись веером, дали залп тридцатью шестью торпедами по площадям, и через три минуты авианосец 'Фэншо Бэй' взлетел на воздух в ослепительной вспышке взрыва, разваливаясь на куски.
Расстрел эскортного авианосца 'Гэмбиер Бэй'
Третья оперативная группа 'каноэ' была уничтожена полностью, и разгорячённые боем крейсера Кузнецова атаковали следующую. Но погода улучшалась, и сопротивление американцев постепенно нарастало, несмотря на потери в кораблях и самолётах.
В 15.20, при контратаке кораблей охранения второй оперативной группы в носовую часть тяжёлого крейсера 'Александр Суворов' попала торпеда, выпущенная эскадренным миноносцем 'Хирман' с дистанции 7500 метров. Попадание повредило водонепроницаемые отсеки, якорную систему и отливные насосы; из-за бьющих в нос волн скорость пришлось уменьшить до 12 узлов. Около 16.00 крейсер был атакован 'хеллкэтами' с подвешенными бомбами и повреждён близкими разрывами: с левого борта через разорванные швы обшивки началось поступление воды в котельное отделение номер один. А в 16.20 час судьбы пробил для лёгкого крейсера 'Адмирал Эссен': пользуясь окном сносной видимости, на него со всех сторон налетели самолёты с трёх 'каноэ'. И заклевали – в 16.35 крейсер пошёл на дно под градом бомб и торпед.
Разгромив вторую группу эскортных авианосцев (были потоплены 'Натома Бэй' и 'Манила Бэй', повреждения получили 'Сарджент Бэй' и 'Стимер Бэй') Кузнецов понял, что лихие атаки пора прекращать. Погиб эсминец 'Размашистый' (раскололся надвое после попадания бомбы в заряженный торпедный аппарат), все крейсера получили те или иные повреждения. На 'Макарове' иссяк боезапас, негусто осталось его и на двух более-менее боеспособных 'воеводах', а эскадренные миноносцы расстреляли почти все торпеды. Тем временем погода улучшалась, и контр-адмиралу очень не хотелось иметь дело с палубными самолётами уцелевших 'каноэ' – он уже видел, на что они способны даже в экстремальных условиях.
В 17.15 русские корабли повернули 'все вдруг' и быстро исчезли в туманной дымке. На мостиках эскортных авианосцев облегчённо вздохнули, ещё не веря, что бой закончен, и что они остались в живых – из четырнадцати 'каноэ' семь было потоплено, три повреждены; в распоряжении адмирала Спрэгью осталось меньше ста исправных самолётов.
...Американский флот отходил от берегов Аляски: ни о каком продолжении операции 'Зимняя жара' не
