Оторвавшись на пару секунд от оглаживания тугого тела супруги, он выпустил из своих штанов 'пса Гарма', рвущегося в бой, и рывком вогнал его в 'пещеру Гнипахеллир', едва не опрокинув при этом стол, на который опёрлась ладонями застонавшая от неги Ингрид. Достойной друг друга паре — властителю Свальбарда и его жене — нравилось в процессе любовных игр называть интимные части тел именами, взятыми из скандинавской мифологии, которой искренне увлекались оба.
— Я назову 'Девственницу' твоим именем, — прорычал Эйрик, сжимая бёдра Ингрид и чувствуя приближение пика близости. — Девственница — существо бесполезное, плохое имя для боевого драккара!
…Ни Ингрид, ни сам Эйрик даже не подозревали, что миниатюрный электронный 'шпион' (наподобие тех, какими глобы снабжали незадачливых московских бояр), тайком установленный Хендриксом в укромном уголке дома свальбардского ярла, исправно информирует дежурных операторов Управления обо всё происходящем. И очень скоро за океаном стало известно, что операция 'Джойнт' [18] провалилась, и что свободолюбивый Эйрик-ярл вышел из повиновения…
— У полюса были викинги, сомнений нет, — уверенно произнёс Михаил Пантелеев.
— Что, удалось выловить кое-что подтверждающее твоё предположение? — спросил князь Александр.
— Там хрен чего выловишь, — мрачно проговорил воевода. — Темно и глубоко — легче найти иголку в стоге сена. Но мы сопоставили данные воздушной разведки за прошедшие месяцы конца прошлого года и начала года нынешнего. Поздней осень на рейде Груманта появились две атомные подводные лодки. Потом они ушли в море — к сожалению, 'Зубатка' потеряла с ними контакт и не смогла проследить, куда они направились. Через какое-то время вернулась одна лодка — всего лишь одна! — и время это совпадает со временем гибели 'Гепарда'. Но у пиратов появились три новых субмарины — целых три! — и ранней весной вся эта троица исчезла: она тоже вышла в море. Затем — бой 'Краба', который утопил две неопознанные подлодки и по возвращении сообщил, что в районе боя была ещё и третья. Ухватить её за хвост Волков не смог — фокусы гидрологии Ледовитого океана, — но вскоре одна лодка вернулась на Грумант: одна из той славной троицы, которая покинула архипелаг месяцем раньше.
— Ошибка в опознавании исключена? Лодки — они ведь похожи одна на другую.
— В данном случае ошибка исключена. Это был стратегический ракетоносец класса 'огайо'. Его трудно перепутать с лодкой-охотником — он втрое крупнее.
— Стратегический ракетоносец? Откуда у разбойного ярла такой корабль?
— Оттуда же, — адмирал пожал плечами, — откуда и все остальные. Пленные, которых мы взяли на борту крейсера викингов, сплошь глобы, и сплошь военные моряки. Думаю, однако, что это был не чистый ракетоносец, а переоборудованный для проведения особых операций — есть у United Mankind такие корабли, наследство былой славы. Между прочим, опасный это корабль, князь, — он может высадить в любой точке нашего побережья сотню головорезов, причём так, что мы об этом и не узнаем или узнаем слишком поздно. Вывод напрашивается: у Северного полюса были викинги, и пришли они туда за нефтью.
— Может быть, там всё-таки были глобы или ханьцы? Не хотелось бы рубить сплеча, воевода.
— Глобы риску не любят, — усмехнулся воевода, — они любят загребать жар чужими руками. А ханьцы — после того, как сибирский князь Михаил признал первенство Василия, воины богдыхана нерешительно топчутся у границ Сибири: и хочется, и колется. Сильного атомного подводного флота у Поднебесной Империи нет, а другим кораблям к полюсу не пробиться. К тому же Берингов пролив минирован — там при прорыве погиб камчатский атомоход, вечная память его морякам… Нет, князь, это были викинги. Цифирь сходится — дважды два как есть четыре. Вывод: с Грумантом нам надо кончать — надоел он, как заноза в заднице.
— Мда, похоже на Кубу…
— На какую Кубу? — не понял Пантелеев.
— На кубинскую. В шестьдесят втором Хрущёв установил на Кубе советские ракеты средней дальности с ядерными боеголовками. Американцы взвились как ошпаренные — ещё бы, атомный нож к горлу! Вот и Грумант для нас так же неприятен — а ну как завтра глобы вздумают 'подарить' Эйрику атомные ракеты? Так что нужно его окоротить, и чем скорей, тем лучше, пока он сам по себе и не надумал уйти под крылышко Ю-Эм — тогда его голыми руками уже не возьмёшь.
— А его и сейчас взять не так просто. Десантных кораблей мы не имеем, а корветы и 'Лейтенант Ильин' примут на борт от силы четыре сотни морпехов, причём без техники. А у Эйрика на островах несколько тысяч воинов — зря только положим наших ребят. Тут надо хорошо подумать… Можно, конечно, обстрелять Грумант крылатыми ракетами с 'батонов', перепахать там всё вдоль и поперёк, флот потрепать, но только без высадки на берег победы всё равно не будет — это же военная аксиома.
— Можно ограничиться и одной ракетой, — веско произнёс князь Александр.
— Ядерный удар?
— Да, воевода. Чирей надо прижигать калёным железом — это помогает.
— Там много безвинных, князь, есть там и наши, викингами пленённые. И всех их в атомный огонь?
Александр промолчал, но по лицу его было видно, что гуманные соображения мало его волнуют.
— И что скажет на это великий князь московский? — спросил старый воевода, поняв, что взывать к человеколюбию Александра Холодного — пустое дело. — Мы ведь ныне не сами по себе — мы под его рукой.
— Князь Василий ударил ядерным зарядом по Кавказу, — возразил северный князь, — и как-то не сильно горевал о жёнах и детях, которым не повезло оказаться в эпицентре взрыва!
— Это так, — согласился адмирал, — но Василий был только в своей воле, а мы — нет. За Эйриком стоит United Mankind — как бы из нашей затеи с атомной бомбардировкой Груманта большой беды не вышло. Я выполню приказ моего князя, но я прошу его прежде связаться с Москвой.
— Хорошо, — ответил Александр, немного помедлив. — Ты прав, боярин, — я свяжусь с Москвой.
Лонгйирбюен напоминал разворошённый муравейник. Между его домов тут и там сновали вооружённые викинги, подгоняя траллсов, грузивших гусеничные вездеходы. Урча моторами, машины сползались к причалам, где грузы переваливали на катера и плашкоуты и отправляли на рейд, к ждущим трюмам 'Конунга' и транспортов. В Ис-фиорде было тесно: кроме китообразных туш 'Ингрид-2' и 'Свальбарда' и серой громады десантного корабля там стояли на якорях крейсер 'Ундина', фрегат 'Валькирия' и несколько сторожевых судов. У причала была ошвартована плавучая мастерская и с десяток мелких кораблей, и все они принимали на борт поток грузов — ярл Эйрик отправлялся на материк: он готовился принять корону конунга Скандинавии, подкрепив свои притязания ракетами своих драккаров.
'Провозглашение независимости' прошло без сучка-задоринки — владыка Свальбарда всё рассчитал. Ярл не зря разбавлял экипажи 'арендованных' кораблей своими людьми, среди которых было немало бывших военных моряков, и не зря сам ходил в море, проверяя, насколько хорошо его викинги научились управляться со сложной заокеанской техникой. И он не ошибся, полагая, что многие матросы-глобы захотят стать викингами — многим из них уже надоела роль бессловесных винтиков огромной и равнодушной машины под названием United Mankind: их манила свободная жизнь вольных пиратов. Офицеры-мидлы не спешили присоединиться к 'береговому братству' (а некоторые из них даже открыто выказали своё недовольство происходящим), но с ними ярл не церемонился: его дружинники проламывали строптивцам черепа боевыми топорами и сбрасывали тела за борт. Зрелище это впечатляло: сомневавшиеся предпочли ледяной посмертной купели присоединение к победителю.
Эйрик собирался обосноваться на материке, сохранив Свальбард в качестве морской базы. Его давно манили лавры Генриха Железнобокого, ставшегося владыкой Объединённых Тевтонских Земель, а вооружённого конфликта с Ю-Эм он не опасался: пусть глобы только попробуют выкурить его со Скандинавского полуострова — это вам не архипелаг захватить.
— Кажется, всё, — сказал он под вечер, обращаясь к Ингрид и оглядывая стены своего опустевшего
