Шутки кончились – за «КК» пошла настоящая охота. Придётся поделиться нашим секретом с властями, – он вздохнул, – иначе… В одиночку нам с тобой не выстоять, но мы можем выбрать, кому открыть нашу тайну. И я выбрал.
– Я догадывался, – спокойно произнёс Александр Николаевич, – чувствовал. Витало в воздухе что-то этакое… – он сделал неопределённый жест, рассеянно глядя на мелькавшие за стёклами джипа дома Петроградской стороны. – Ну что ж… Ехать-то далеко?
– Часа полтора, не больше. На дорогах нынче просторно – выйдем на Приморское шоссе и полетим с ветерком.
Машина выехала на набережную Невки и помчалась на запад, к выезду из города.
Они не знали, что на бампере служебного джипа, закреплённого за командиром сто семнадцатой народной дружины Вадимом Петровичем Костомаровым, притаился исправно работающий радиомаячок- присоска…
Дэйв Стингрей, следивший за точкой на маленьком дисплее, холодно усмехнулся: направление движения цели определилось. «Они едут в сторону Выборга – скорее всего, к военным из числа тех, кто почувствовал свою силу и значимость в кровавой каше последних лет. Похоже, господин Костомаров догадался, что на него идёт охота, – он ищет нору, где можно отсидеться. Выскрести его из бронированных лап какого-нибудь новоявленного ярла, возомнившего себя величиной, будет затруднительно – джип надо перехватить до того, как он доберётся до военного городка, ощетинившегося стволами орудий и утыканного чуткими электронными глазами и ушами. Это главное: после гибели Алексеева его бывший партнёр остался последним, кто может владеть требуемой информацией в полном объёме. И если эта последняя ниточка оборвётся, мне лучше не возвращаться – провала этой операции мне не простят. Плохо, что не удалось взять отца препарата – его пришлось прикончить, чтобы секрет „КК“ не достался потенциальному противнику. И девчонка – жаль, что не удалось её забрать, до подхода глиссера я успел бы её поиметь… Красивая баба – чертовски красивая. Была…».
При этой мысли Стингрей почувствовал, как кровь бросилась ему в голову, – он вспомнил хряскающий звук разрубаемой плоти. Дэйв тогда еле сдержался, чтобы тут же не пристрелить этого лохматого орангутанга с труднопроизносимой для цивилизованного человека кличкой Шкворень. Ничего, возмездие не заставило себя долго ждать – Шкворня изрешетили пулями через пять минут после того, как Диана перестала дышать. Дикарь чуял недоброе и не хотел идти к выходу, но всё-таки пошёл – аутсайдеры до одури боялись Дэйва Стингрея и не смели его ослушаться. Вот и сейчас – атаман и трое его подручных молча ждут приказаний и выполнят их, какими бы они ни были: за деньги, само собой.
«Аутсайдерам ещё не слишком уютно под личиной вооружённых телохранителей торговца, – подумал Дэйв, искоса взглянув на сидевшего за рулём атамана, – не привыкли. Но это уже мелочь – у машины легальный идентификатор, у меня тоже, а статус „вольного торговца“ позволяет нанимать в качестве охранников кого угодно. Проблем не будет, тем более днём, – „новые коммивояжеры“, достойные наследники отчаянных средневековых купцов, трудолюбиво выстраивают новую систему товарообмена среди руин старого порядка вещей. Торговцев уважают во всём мире – деньги сохранили свою силу, хотя кое-кто всерьёз опасался, что Обвал похоронит их как понятие. Опасения были напрасными: доллар умер – да здравствует амеро! И здесь, в России, откатившейся в средневековье, энергобаксы тоже в цене – купить можно всё, как в старые добрые времена».
Стингрей ещё раз посмотрел на дисплей. Да, сомнений нет – цель движется к выезду из города. Эта цель основная и единственная: жена и ребёнок Костомарова особого интереса не представляют. Для их похищения с требованием выкупа – понятно какого – нет ни сил, ни времени, ни условий: не штурмовать же впятером медицинский стационар с его периметром обороны. К тому же киднэппинг семьи привлечёт внимание местной службы безопасности к объекту, чего допустить никак нельзя. Безопасники и так уже наверняка насторожились в связи с убийством заметной персоны на Гаванской – проверяя связи убитого, они выйдут на Костомарова и начнут копать дальше. Времени в обрез – отвлекаться нельзя ни на что.
И ещё – объект забрал какого-то человека из химического института. Из химического – значит, его попутчик тоже представляет собой известный интерес: вполне вероятно, что по заказу Костомарова он мог работать с препаратом, иначе зачем объекту брать его с собой?
– Поехали, – приказал глоб, – перехватим их у виадука.
Они ехали молча.
Приморское шоссе было пустынным. Слева тянулись развалины дачных посёлков, оставшиеся после прошлогодних боёв; за ними тускло блестела под неярким солнцем гладь залива. Алхимик опустил боковое стекло – в салон ворвался тёплый встречный ветер. Вадим внимательно смотрел вперёд: на асфальтовой спине дороги попадались раны – осколочные выбоины, – и если на скорости поймать такую рваную рану-яму колесом, мало не покажется.
– Унылая картина, – грустно сказал Свиридов. – Сплошные руины и чёрные скелеты деревьев… А раньше здесь летом жизнь била ключом, взять хотя бы наше Комарово.
– Ничего, – отозвался Костомаров, – будет ещё на нашей улице праздник. И дома отстроятся, и деревья оденутся листвой, и будут под ними целоваться влюбленные. И дети будут играть на пляжах, это я тебе точно говорю. Наши дети, Саша, – мой сын и твоя дочь.
– Твои бы слова, да богу в уши – хочется в это верить.
Впереди уже показался виадук, когда справа, с примыкавшей дороги, вылетела серая приземистая машина – вылетела стремительно и внезапно, как волк из засады. Угрожающая быстрота её маневра не составляла сомнений в намерениях тех, кто в ней сидел.
– По нашу душу… – сквозь зубы процедил Костомаров, нажимая на газ.
Серый зверь промахнулся – не успел перегородить дорогу, – но тут же развернулся и пошёл следом, сокращая расстояние и не делая никаких попыток вступить в переговоры.
– Торговец? – пробормотал Вадим, глядя в зеркальце заднего вида на номер серой машины. – Ну-ну… Саша, ты стрелять умеешь?
– В общем, да, – не очень уверенно ответил Александр Николаевич.
– В общем? Тогда поговори с этим купцом – «калашниковым». Объясни ему, что мы ничего не хотим у него покупать: у нас всё есть. Они стрелять не будут – мы с тобой нужны им целыми и невредимыми.
Алхимик вытянул автомат, лежавший между сидениями, и высунул ствол в открытое окно. Шоссе делало поворот – преследователь был неплохой мишенью. Свиридов прищурил левый глаз, выцеливая серого зверя.
Нажать на спусковой крючок он не успел. Раздался хлопок, и джип поволокло влево. Вадим не ошибся – «торговец» стрелять не стал, но по извечному закону подлости переднее левое колесо джипа внезапно лопнуло: то ли само по себе, то ли нашлась на шоссе роковая выбоина. Джип соскочил с дороги и заплясал среди канав, стволов деревьев и груд битого кирпича. Костомаров отчаянно крутил баранку, уводя охромевшую машину от столкновений с многочисленными неподвижными препятствиями, и одновременно пытался нашарить на коммуникаторе кнопку тревожного вызова, матеря себя за то, что не сделал этого раньше.
Сумасшедшее ралли по развалинам закончилось быстро. Джип влетел в глубокую яму, оставшуюся на месте какого-то погреба, и замер, сильно накренившись и задрав к небу корму. На крышу с грохотом рухнуло обгорелое бревно; автомат вывалился наружу, крепко приложив Свиридова прикладом по подбородку. Алхимик дёрнулся, ударился головой в железо стойки и обмяк.
– Саш, ты живой? – Вадим завозился, стряхивая с себя крошки битого стекла и силясь открыть заклинившую дверцу. – Саша!
Свиридов застонал и открыл глаза. Взгляд его был мутным, по подбородку стекала струйка крови из прокушенной губы.
– Саша!
– В-вадим… – еле слышно проговорил Алхимик. – Возьми… – он с усилием вытащил из кармана куртки «зажигалку». – Осторожно, он тяжёлый…
Костомаров принял маленький цилиндрик и чуть его не уронил – вес «зажигалки» явно не соответствовал её размерам.
– Что это?
– Детонатор… Там выступ есть… на торце… Нажмёшь – и через две секунды взрыв, очень сильный…
