Бэзил Коппер
Янычары из Эмиллиона
I
Он проснулся в третий раз уже на рассвете, весь в поту и охваченный ужасом, отчетливо помня в деталях только что увиденный сон. Руки вцепились в железную спинку кровати над головой, а от слез ночного кошмара подушка была такой мокрой, что даже самый жаркий день не мог бы дать такого результата.
Он тихо лежал, рассматривая бедно обставленную комнату с приятными кремовыми стенами. Было только начало пятого, единичные звуки пробуждающихся птиц доносились из зеленого сада, но его уши все еще были как будто окутаны мягкими волнами.
Сон начался очень неопределенно. Постепенно детали его прояснялись, они повторялись последовательно, и каждое повторение добавляло, новую информацию, как художник добавляет краски на каждом этапе рисования.
Через несколько месяцев Фарлоу был помещен в Гринмэншон, роскошную психиатрическую клинику. У директора сохранилось много записей об этом случае, но по известным причинам дело не было придано гласности.
Фарлоу был моим старым другом. Я составил устный рассказ из тех сведений, которые получал в течение длительного времени от самого Фарлоу и от директора психиатpa Сондкуиста. Это был приятный и умный человек, которому принадлежали некоторые эффективные методы лечения.
Фарлоу отличался неординарностью: он был сверх чувствителен, возможно, даже по-своему гениален. Именно по его просьбе его поместили, в качестве частного пациента в Гринмэншон для 'отдыха и обследования'.
Я часто посещал его, так часто, насколько мне позволяли мои дела. Но начало истории я слышал задолго до того, как он предпринял, по мнению его друзей, этот последний решительный шаг. Я никогда в. жизни не слышал ничего более странного, чем этот рассказ с жутким и причудливым концом.
Он начался, как рассказывал Фарлоу, очень обычно и прозаично. Шесть месяцев назад сильно загруженный работой, он проводил многие часы в лаборатории. В результате его мозг и нервы достигли наивысшего напряжения и чувствительности. Однажды вечером он пришел домой усталый и после многочасовых безрезультатных поисков решения трудной проблемы, записал сложные цифры только ночью.
Было около половины второго – не лучшее время для тяжелой пищи и почти пинты черного кофе, но в конце концов каждый поступает, как может. Фарлоу практически ничего не ел в тот день, ему было не до этого. Наука оставляла мало времени и для общества женского пола, поэтому он так и не женился, за ним ухаживала домоправительница строгих правил, но любящая порядок. Она уходила домой в девять.
Итак, Фарлоу съел свой тяжелый ужин, проглотил кофе и медленно пошел к кровати. В висках стучало от усталости, сказывалась изнурительная работа над сложной проблемой, не дававшая пока результатов.
Ничего неестественного не было в том, что он не мог уснуть, и только где-то около трех сон сморил его. Но вдруг ему показалось, что он проснулся. Я думаю, мы все когда-нибудь испытывали такое ощущение. Просто мы видим сон, что мы проснулись. Мы верим себе, что проснулись, но подсознательно знаем, что это сон. Я сказал об этом Фарлоу, когда он в первый раз заговорил об этом. Он сказал, что это было не так. Хотя он и видел сон, он знал, что проснулся.
Все было как наяву, каждое прикосновение и ощущения этого вновь и вновь повторяющегося сна были настолько реальны, что его собственная комната и каждодневная жизнь после таких снов казались размытыми и блеклыми.
Несмотря на то, что мир сновидений, я буду так его называть, был угрожающим, жутким по настроению, Фарлоу был уверен, что если он сможет сорвать этот зловещий занавес сна, он будет более счастлив, чем те, которые живут обычной жизнью в нашем реальном мире.
Я должен подчеркнуть, что Фарлоу был абсолютно нормальным человеком, как вы или я, даже, возможно, более нормальным, так как его научные работы заставляли его анализировать каждое явление и получать результаты посредством эмпирического метода. И всегда, даже во время пребывания в Гринмэншоне, он сохранял, по мнению доктора Сондкуиста, ясное сознание.
Было что-то такое в его рассказах, чего никто не смог бы опровергнуть, кроме самого Фарлоу, так как только он был участником этих видений. Судя по концу всей этой истории, можно утверждать, что Фарлоу, возможно, был самым здравомыслящим среди нас.И если это так, то какие же ужасы ждут нас за занавесом нашего сознания, и самые самоуверенные из нас должны воздержаться от критики такого человека, как Фарлоу. Я верю, что он благодаря своей сверхчувствительности и совершенству, просто смог переступить через черту, через которую не могли переступить нормальные простые смертные, смог сорвать этот занавес, прорваться сквозь него каким-то необычным способом.
Короче говоря, случилось вот что. Было 10 минут четвертого, когда Фарлоу проснулся. Он включил свет, часы показывали 20 минут четвертого. Значит, все это длилось всего 10 минут, но Фарлоу торжественно, как это могут делать только ученые, упорно уверял меня, что он отсутствовал в течение трех часов. Это было бы смешно, если бы говорил другой человек, так как все мы знаем, что секунда-две во сне для спящего кажутся вечностью, и разбуженный громким шумом мозг мог уложить всю длинную цепочку событий в одну минуту.
Но учитывая замечания Фарлоу о последствиях сна, в которых я не могу сомневаться, я склонен верить ему. Он спал и потом проснулся, и вот что он ощущал. Ему было холодно, он находится в воде и он чувствовал, что его жизнь еще совсем недавно была в смертельной опасности. В рот залилась соленая вода, тяжело кашляя, он лихорадочно бился на берегу. Голыми пальцами ног он чувствовал землю. Когда он открыл глаза, то увидел, что лежит на отмели дикого мрачного берега. Измученный, он пополз по длинному пляжу с белым песком. Затем отдыхал, лежа на боку, и смотрел на розовый рассвет, освещающий небо.
В тот раз на этом все закончилось. Фарлоу проснулся, или точнее, вернулся в обычный мир XX века, кошмар, как считает он. Он сразу же осознал всю реальность своего 'сна', понял, что сорвал занавес. Включив свет, он посмотрел на часы. Затем он в ужасе заметил, что между пальцами ног застрял песок, пижама была мокрой от холодной соленой воды.
II
Можно легко представить реакцию Фарлоу на жуткую ситуацию, в которой он оказался. Только Фарлоу мог понять и проанализировать ту ситуацию, в которую он попал.Прошло несколько месяцев, прежде чем он собрался с духом, чтобы рассказать мне о своем путешествии по ту сторону 'занавеса', по его собственному выражению.
Две ночи после этого, выходящего из ряда вон пробуждения, он не спал. На третью ночь он был настолько вымотан, что уснул, но ничего не случилось. В течение недели он спал
