ангел, девушка отвечает всегда ласково, мягко и разумно, а сама от встречи к встрече все более и более сияет тихим внутренним светом, искрится неземной грацией, сверкает платиновыми своими волосами. В конце концов главный герой стал потихонечку как бы растворяться в ее безмятежности и доброте, он уже совсем не мог жить без встреч со свидетельницей и возмечтал о том, чтобы находиться возле нее каждую минуту своего существования.
– Ну и что же такого интересного она ему нарассказала? Действительно так похоже на мои обычные высказывания?
Я успела вволю насытиться сочным, отлично приготовленным в специях и апельсинах мясом, а потому игривое любопытство навострило ушки и принялось затягивать свою владелицу дальше и глубже. Кроме того, недремлющая женская интуиция настоятельно подсказывала затянуть время разговора на как можно более продолжительное время.
– Вот ты меня лучше спроси, что я думаю? А то даже никогда не поинтересуешься!
– Хорошо, спрашиваю.
– С моей точки зрения, например, Синяя Борода был идеальным мужем.
– Это который убил семь жен? От тебя, Коля, я не ожидала.
– Ты подумай: мужчина искренне и честно просил своих дам не заходить в одну-единственную маленькую комнатку в огромном замке. На самом же деле он мог ключ просто спрятать, а женщинам своим при нужде сказать, что потерял. Они что, стали бы дверь ломать? Человек был слишком искренний, врать не любил и не умел, совсем как ты. Вот если бы я был твоим мужем, то никогда бы не стал специально нарываться на такую запретную стальную камеру в твоем чудесном характере и жил бы себе в меду и ласке. Зачем умному мужчине дразнить чертей? Такой и была та лесная нимфа: умела вешать мужичкам всякие хорошие и правильные «макароны» на разлапистые мохнатые уши, но свое дело знала твердо.
– Коля, ты пьян. Никогда никому ничего я «не вешала», просто живу как получается, а говорю – как есть! И ты совсем слеп, если именно меня сравниваешь с Синей Бородой или его аналогом в женском обличье.
– Не надо сразу начинать так горячиться, царица моя! Мы все не без греха, и прости на неосторожном слове. Да, лично я горжусь и восхищаюсь твоей несокрушимой жизнестойкостью. Удивительное, думаю, существо: снаружи цветок цветком, а внутри прямо кремень с гранитом.
– Ладно, я тебя прощаю на первый раз. Считай, как хочешь! Так чем в этой истории закончилось дело?
– Да теперь же уже все ясно! Нет, ты попытайся догадаться сама. Это же так элементарно, Ватсон!
Ссылка на доктора Ватсона мне страшно не понравилась. Тоже мне нашелся Шерлок Холмс!
– Ах да, любовь-морковь! Конец совершенно тупой и банальный, как в большинстве сугубо дамских романов. Тоже мне детектив! А куда все остальные мужчины подевались, там хоть как-то объясняется?
– Детектив, драгоценная Никочка, как раз кончается тем, что пропадает сам следователь. Точно так же, как все остальные до него: бесследно, никому ничего не сказав и ничего с собой не взяв.
– Так что же автор, как его там… Бьорн Бутулс хотел сказать? В форме детектива призывает народы к большой и светлой любви?
– А то, что в современной, банальной и суетливой жизни встречаются и настоящие феи, и истинные ведьмы, а также существуют параллельные миры, параллельные судьбы и параллельные жизни. Нам надо быть чуточку внимательнее друг к другу: человек никогда не знает, кто именно находится рядом с ним. Все наши умственные построения, все вроде бы правильные концепции насчет другого в один прекрасный день способны развеяться, как дым.
– О как ты прав, Коленька. Не далее, как вчера, я имела хорошую возможность убедиться в справедливости твоих слов. Нет-нет, не надо пытаться меня переубедить – все равно останусь при своем мнении!
Я передернула плечами, допила херес в своем бокале и налила брусничного сока. На несколько секунд задумалась, но магия вина почему-то больше не брала – я с сожалением трезвела на глазах. А все-таки знакомая коварная охотница на мужчин и великий в них специалист иногда тоже оказывалась права: Николай действительно немножечко «болтун – находка для шпиона» и «язык без костей». Уж слишком без остатка он заполняет собой все окружающее пространство и чересчур энергично, часто и непоследовательно перескакивает от темы к теме. Вдруг ни с того, ни с сего начал в мельчайших подробностях пересказывать какой-то проходной норвежский детектив. К чему клонил, так и осталось загадкой, зря только голову морочил. Тут от собственных насущных проблем не знаешь, куда деваться, а еще убийствами грузят психику. Нет бы что-нибудь веселое рассказать женщине, ведь ей так несладко живется! Хотя я сейчас зла и явно к нему несправедлива: ведь все настоящие поэты пишут не ради великой славы, высокой любви или вершин самого творчества – они наверняка просто неспособны заткнуться.
В который раз неосознанно провалившись в раздумья о неприятном, я вдруг всей кожей ощутила невероятную интенсивность Колиного взгляда – даже окружающая обстановка показалась радиоактивной. В следующую секунду он с неожиданной силой притянул меня к себе и принялся покрывать мое лицо и тело быстрыми, бешеными какими-то поцелуями, не оставляя возможности пошевелиться. Я вскрикнула как бы от боли и достаточно ощутимо укусила Николая за ухо, добиваясь ослабления сих объятий.
Мужчина, конечно же, решил, что причинил мне физическую боль, сбавил темп и извинился с огромной нежностью в голосе. Мои золотистые шелковые волосы, высокая нежная шейка, гордые прохладные плечи, сладкая сливочная кожа и все остальное в порядке очередности удостаивались самых романтических комплиментов и изысканных поэтических комментариев. Боже, как это было некстати!
– Ах-ах, ох, Коля, ты только погляди в окно. Какая же дивная нынче луна! Какая романтичная природа за стеклом. Пойдем же, пойдем скорее в лес! Там так невероятно чудесно! – восторженно-диковато, как истинное дитя природы в невероятном сочетании с экзальтированной тургеневской барышней, взвизгнула я. Влюбленный мужчина испуганно вздрогнул и недоумевающе уставился в направлении прозрачной стены, к которой я тут же устремилась, а добежав, грациозно приникла всем своим дрожащим телом. Как, оказывается, правы были те, кто утверждал, что в любой женщине живет и умирает великая актриса. А самой мне было и страшно, и весело, однако пока все же больше весело.
Луна сегодняшней ночью светила и вправду удивительная: богатого медового оттенка, неправдоподобно яркая, мистически огромная, по-колдовски завораживающая взгляд; но жаль, не полная, а лишь в три четверти.
– Давай-ка оденемся и пойдем погуляем! Как-то будет необыкновенно и романтично: прогулка под луной по ночному лесу! В этом что-то есть, какой-то трепет чувств – ты согласен со мной, Коля? Мы навсегда запомним эту лунную зимнюю ночь, – зазывно вскричала я опять.
Николай поднялся с дивана и протянул ко мне большие свои руки:
Слегка срывающимся, вроде как осипшим голосом он стал декламировать свои очередные строчки, медленно, вкрадчивыми шагами приближаясь к местонахождению объекта своих желаний. Обманчивый лунный свет зажег печальные серебряные искры в самой глубине его темных глаз. Странно, но на мгновение я почувствовала странную между нами общность и сделалось до боли жаль и себя, и Николая. Ну почему окружающие считают, что у людей нет характера, если они просто хорошие, добрые люди? Однако обожатель был почти рядом с явным намерением заключить меня в объятия повторно, и мое секундное замешательство быстро закончилось.
Я сумела ловко увернуться от его рук и была такова: в прихожей резво натягивала на голову свою легкомысленную белую шапочку и умелыми пальцами выпускала из-под нее слегка спутанные кудри, эстетично раскладывая их по плечам. Сегодня кудри совсем не кобенились и правильной золотистой волной согласно отражались в зазеркалье, роскошно оформленном золотистой, в затейливых виньетках, тяжелой раме. Николай закончил декламацию и подошел помочь мне влезть внутрь теплой, легкой серебристо-белой шубки из опасного полярного волка.
