плавало под стенами нашего форта, мешая спать характерными стонами-вздохами, с которыми из громадных ноздрей вылетали у них струйки пара. Собаки бесновались и едва не грызли забор, стремясь добраться до источника этого непреходящего шума. Никакие иные звери, частенько рыскавшие под частоколом, так не выводили их из себя, как «сирены».
На то я и был командиром, чтобы не только любоваться здешними красотами, но видеть в окружающем источник жизненных сил для населения форта и его окрестностей.
В одном отношении к зиме мы были готовы плохо.
Нам явно недоставало жира.
Светильники и факелы, мыло – все эти мелочи требовали непрестанно убийства младших собратьев по планете. «Китайцам» и жителям Золотого полуострова в этом плане было легче. У них под боком всегда был «Ктулху» и его неунывающая команда, которой нет-нет да удавалось пустить по заливу кверху брюхом какого-нибудь местного левиафана. Тут уж со шкурой, костью и жиром был полный порядок. Мы же перебивались охотой, но к зиме вокруг колонии рыскали одни хищники, с которыми непонятно: кто на кого охотится. К тому же они были по зиме тощие, голодные и злые, а насчет жира – полный пшик, даже у крупных особей. Мы с Юргеном и Евгением мечтали о лежбище моржей и выброшенных на берег китах.
Мечты, мечты…
Теперь на беду обнаружившим себя «сиренам» должно было прийтись туго.
Я сбежал по ступеням из своей башенки во внутренний дворик, на ходу запахиваясь в летную куртку – дар генерала, из запасников опорной базы.
Ко мне тут же подбежал молодой заспанный ратник из «тревожной смены».
Я бросил ему на бегу:
– Дуй к радисту, пусть свяжется или с Трущобами, или со Змеиными Языками.
– Что такое? В смысле, виноват, смену поднимать?
– Ах, они у тебя спят? Засранцы. Растолкай для порядка. Охота намечается. Давай… ну кого? Да хотя бы нашего охотоведа ко мне. И рыбаков толкни.
Парнишка, топая великоватыми ему прыжковыми ботинками, умчался в полумрак меж землянками.
Первым явился охотовед.
В прошлой жизни – самый настоящий генерал-отставник. В новом мире в вояки не пошел. И по возрастным параметрам, да и с его-то спесью подчиняться бывшим майорам, капитанам, рядовым, а иной раз и штатским, и непонятно каким штабным было западло. И штаб не мог предложить ему работенки по специальности – не было тут бронетехники, хоть убей. А на покой он ушел еще давно – на дачку, поближе к березкам, грибочкам и, между прочим, кабанчикам да оленям. Так что к моменту нежданной-негаданной отправки набил руку на земной охоте и обзавелся парой роскошных зверовых лаек и берданкой, с каковой и набрел на мой, тогда еще находившийся в стадии строительства, форт. Прижился, а вскорости возглавил охотничье ведомство…
К нему потянулись с Китайского Квартала едва ли не все имеющиеся в колонии отставники- пенсионеры, так что форт Южный был теперь еще и филиалом Общества ветеранов МО и ВМФ. Старички были сварливые, лезли с советами и дисциплинарными идеями, однако зверя били – на зависть иным молодым.
– Война?
Отставник был заспан, слепо таращился на желтые языки дежурного костра и все пытался механически застегнуть ворот несуществующего кителя или шинели. Получалось плохо, так как на нем были истрепанные камуфляжные штаны, тельняшка и собственноручно изготовленная из шкуры какой-то рептилии куртка.
– Нет, охота. На плавающую дичь. Так что буди своих пенсионеров – и к лодкам. Я пошел, свяжусь с Юргеном и с Женей. Загонять будем на мелководье.
– Это свиней этих, водоплавающих? Знатные кожи, знатные могут выйти, если сильно не дырявить.
– Вот и побеспокойся, чтоб сильно не дырявили. Нам бы с них еще жир, так что – все стадо под нож.
И вот по удивительной искрящейся воде лимана стали расползаться наши лодочки. Тут были и спасательные плотики, и вполне пристойные новоделы. Не знаю уж, как там командовал наш великий охотник бронетехникой в прошлой жизни, но ныне он показал себя истинным тактическим гением.
С помощью нехитрого маневра и нескольких выстрелов он смог загнать стадо на мелководье, прижав его к дальнему от Южного форта берегу.
Здесь и развернулась охота. Лодочки, идя на расстоянии три – пять метров друг от друга, широкой дугой охватывали стадо, неумолимо тесня его на береговые камни. Поднырнуть под нами или прорваться меж лодками у несчастных «сирен» не было никакой возможности – повсюду их настигали наши гарпуны. Вода вскоре оказалась окрашенной алым. К гарпунам, острогам и стрелам были привязаны поплавки, не дававшие зверям уйти на глубину, стеснявшие им маневр и выдававшие нам их местоположение.
Я стоял на носу ботика, жадно вглядываясь в воду в том месте, где покачивался мой поплавок и растекалось жирное бурое пятно.
Вот показались огромные ноздри, из которых вырвались струйки пара, за ними – и безобразная морда «сирены».
С расстояния в четыре метра я выпустил твари в голову всю обойму «макара». От волн, вызванных конвульсиями гиганта, плотик едва не перевернулся, однако победа была за нами – мы подтянули к борту и закрепили необъятную серую тушу. Там и сям на лимане продолжалось избиение – мелькали лодки, слышались выстрелы и азартные крики.
К охоте, хотя и с опозданием, присоединились лодки, посланные Юргеном из Трущоб и Евгением из Змеиных Языков. В азарте некоторые ретивые и неудачливые охотники принялись палить по «сиренам», которым удалось вовремя сориентироваться и, устремившись на камни, выброситься на берег.
Там они, нелепо ворочая ластами и жалобно мыча, ползли к зарослям. С большим трудом удалось приструнить развоевавшихся.
Появились и хищники: с моей лодки было видно, как на несчастных, выбравшихся на непривычную сушу, устремились желтые сумчатые волки, по-крысиному подпрыгивая и хлеща себя лысыми хвостами по тощим с зимы бокам.
Было похоже, что мы перебили едва ли не все стадо.
Только громадному вожаку и нескольким «сиренам» помельче удалось опрокинуть две Юргеновы лодки и прорваться в середину лимана. Экипажи пресноводного флота Трущоб отделались легким испугом и холодной ванной, только одному незадачливому охотнику пробила бедро молодая водомерка. Она, однако, после зимы была какая-то вялая и еще не успела нагулять яда, так что наш Отставник разнес ее в клочья из своего знаменитого на все пресноводное побережье бердана, окончательно закрепив за собой первенство в этой столь удачной охоте.
Пока мы буксировали десятки и десятки серых туш к нашему берегу, флотилию дважды пытались атаковать очумевшие от голода птахи, однако плотный огонь заставил их ретироваться на берег, где они принялись задираться с пирующими волками.
До самого форта нас провожал птичий гомон и тявканье волков, перемежаемое предсмертным мычанием сжираемых заживо «сирен».
Вода вокруг лодок и серых туш буквально вскипела – десятки и сотни хищных рыбешек бились друг с другом за право вгрызться в аппетитные бока нашей добычи. Заядлые рыбаки даже жалели, что не взяли с собой сетей – удалось бы сразу же наловить и несметное количество рыбы. Пришлось им выдать все потроха и прочие плавники для устройства царской рыбалки.
На радостях они попросили и взрывчатки. Вначале я спорил, уверяя, что рыба и так уже в глотку никому не лезет, кроме того, сетей вполне достаточно, однако вскоре махнул на фанатов рукой:
– Ладно, будь по-вашему. Нет на вас рыбнадзора. Дня через три получите свой динамит.
На берегу меня ждал радист. Вызывал Евгений. Там у него уже были Юрген и Флинт. Сказано было – «отметить кой-какой праздничек». Я пожал плечами и принялся собираться. Все дела по «сиренам» я возложил на Отставника, а с собой прихватил Володю. Хитрый негоциант давно уже стал у меня если не
