медлительностью.
— Знаешь, кто тут сидел? — еще раз спросил я Димку.
— Откуда? — с видимым равнодушием ответил он. — В зоопарк-то я не хожу.
— Кенгуру сидели. Их всех в одну ночь собака съела, ну не съела, загрызла.
— Ты мне это уже рассказывал как-то, — напомнил Димка и мрачно закончил: — А этих тут вообще целая свора бегает.
«Вот ты себя и выдал наполовину», — отметил про себя я. Действительно, откуда человеку, не посещающему зоопарк, а главное, не лазившему туда в ночное время, знать, что в зоопарк собачья бездомная свора захаживает. Но это еще никакая не улика, если человек оговорился, поэтому вслух я пока ничего не сказал. Димка же, по-моему, вовсе на заметил своей оплошности. А я еще его кольнул маленько:
— Говорят, эта собака не случайно в вольер попала; говорят, тут еще человек был.
Димка молчал, и по лицу его не было заметно, что он думает о моем высказывании.
Я свернул к вольерам для певчих птиц, перед которыми год назад и посадили чугунное церетелевское дерево, слепленное из фигур диковинных животных и сказочных персонажей. Там прямо за ним в одной из клеток сидел мой любимец глухарь. Мне страшно хотелось с ним поздороваться. Я не мог хоть разок не глянуть на него сегодня.
Глухарь был на месте. Он стоял к сетке, отделявшей его от посетителей, боком, запрокинув голову с красной бровью и распустив веером хвост. Глухарь тоже чуял весну, ему хотелось пробежаться, защелкать клювом, сшибиться грудью с другим таким же красавцем. Но в клетке он был один, не то что другого глухаря, но и глухарки с ним не было.
Я решил ему малость помочь и, наклоняясь к сетке, защелкал языком, пытаясь подделать звук, который издают глухари при токовании. В природе я их никогда не встречал, но видел по телевизору и передаче «В мире животных».
Вряд ли у меня хорошо получилось, но моему краснобровому знакомому хватили и этого. Он насторожился и скосил на меня агатовый глаз. Я опять защелкал. Глухарь, не сводя с меня глаза, еще дальше закинул голову и открыл клюв, горло его заходило, но все-таки звуков оттуда никаких не вырвалось: видать, он чуял какой-то подвох в моей имитации. Я опять защелкал, как умел. Глухарь развернулся ко мне другим боком, подсеменив к самой сетке вольера, оттопырил одно крыло и пробежался вдоль своей клетки мимо меня, задевая краем крыла по ячейкам сетки. Потом он повторил все в другую сторону, но токования от него я так и не дождался.
— Пойдем, что ли? — вернул меня к действительности недовольный голос Кокошина, и я понял, что ему смотреть на пляски глухаря вовсе неинтересно.
— Пошли, — согласился я.
Мы приблизились к вольеру волков, я повел Димку туда, где должен был быть вход в служебные помещения. Вход нашелся быстро. Я оставил Димку снаружи, а сам, толкнув в обитую железом не запертую дверь, вошел внутрь. Тут же я увидел человека, это был не Валерка, а один из взрослых служителей зоопарка.
— Здравствуйте, — поздоровался я. — А Валеру Каткова где можно найти?
— Мусор выбрасывать повез, — ответил мне служитель. — Сейчас вернется, на улице подожди.
Я вышел обратно к Димке.
— Мусор выбрасывать повез, сейчас объявится, — точно передал я ему слова служителя.
Почему-то эта абсолютно безобидная фраза явно задела Димку, он как-то ссутулился, сунув руки в карманы. «Боится, что ль, встречи?» — подумалось мне.
Вскоре появился Валерка, он шел, толкая перед собой легкую металлическую тачку с бортами, в которой тряслось несколько пластиковых ведер. По тому, как он бодро вышагивал и лихо сплевывал в сторону, было видно, что весеннее настроение захватило и его. Впрочем, угрюмым и рассеянным я видел Каткова только однажды, во время и после нашей последней беседы.
Но в этот день мне предстояло увидеть его таким вторично. Вот как это случилось.
Валерка быстро приближался к нам со своей тачкой и уже, увидев меня, приветственно поднял руку, как вдруг разглядел и Димку. У него все сразу опустилось: упала вниз плетью рука, отвисла челюсть и уж точно упало настроение. Он настолько был ошарашен Димкиным появлением, что не заметил наверняка ему известной приступки на асфальте, налетел на нее колесом тачки и в конце концов с нее слетело ведро, которое, глухо погромыхивая, покатилось в сторону от вольера.
— Ну, вот он, — сказал я Димке. И начал представлять их друг другу.
— Где ты мою фотографию нашел? — бесцеремонно перебил меня Кокошин.
— В вольере, — хрипло ответил Валерка.
— Там только фотография была? — уточнил Димка.
— Да.
— Точно? — еще раз переспросил он Валерку.
— Точно, — покашляв, но все же хрипло отвечал Валерка.
Димка больше ничего не стал спрашивать, он просто пошел себе куда-то, не вынимая рук из карманов куртки и ссутулившись еще больше. Даже со мной не попрощался. Вот тебе и очная ставка…
Катков сходил за выпавшим ведром и, сопя, стал запихивать его в тачку, где вообще-то было тесновато. Запихнув ведро, он, так же сопя и толкая перед собой тачку, пошел мимо меня к металлической двери служебного помещения, даже не посмотрев в мою сторону.
— Валер, — окликнул я его, когда он уже собирался открыть эту дверь. Мне было досадно отпускать его без всякого результата.
— На фиг ты привел его?! — сорвался Валерка. — Пошел отсюда, коз-з-зел. Не то сейчас охрану позову.
С этими словами он скрылся за дверью. Я побежал догонять Димку Кокошина. Очная ставка провалилась. Я ничего не узнал. Весь мой план рушился прямо на глазах.
— Ну что? — спросил я, догнав Димку уже у пруда. — Узнал, что хотел?
— Узнал, — коротко ответил Димка.
— И что?
— И ничего. Что ты ко мне привязался? Ну, потерял я фотографию, тебе какое дело? Мне вообще на нее наплевать. И ты позабудь.
— А чего ж ты сюда приперся? — и вправду начал удивляться я.
— Я ее вместе с сумкой потерял. Думал, он и сумку нашел. Видишь, нет. А на фото мне наплевать, — раздраженно пояснил Димка.
— А что в сумке-то было?
— Учебники. Я здесь школу прогуливал, понял? Думал, может, найдется. Отчим ругается. Ладно, Сань, забудь. Мне домой пора.
И Димка пошел к выходу, оставив меня в полной растерянности. Я постоял еще немножко и понял, что теперь мне нечего больше делать, как бежать в кафе, где я оставил девчонок.
В кафе я застал только Светку, Наташкин стакан с пепси стоял нетронутым.
— Ну, вы сделали, что хотели? — спросила меня Светка.
Я кивнул и тоже спросил:
— А где Наташка?
— Ушла, — ответила Светка, — почти сразу вслед за вами. Сказала, что ей домой надо. Только, по- моему… По-моему, она обижена.
Я развел руками.
— А зачем ты ее привел? — Светка еще не удовлетворила свое любопытство.
— Она сама, — хмуро ответил я. — Она в меня влюбилась.
— Бедненькая, — по-моему, искренне пожалела ее моя подруга. — А ты еще поцеловал меня при ней.
— Ну, знаешь, — возмутился я, — что же мне делать?
— Так нельзя. — Светка смотрела на меня с укором. — Ты должен был ей сам все объяснить, а не целоваться со мной при ней.
