Павел на мгновение замер, потом медленно приблизил свечу к небольшому предмету в руке Стража и удивленно поднял брови.
— Это и есть тот самый ключ? Вот эта щепка и есть ключ?
На ладони Стража лежала короткая плоская палочка, клиновидно суженная с одного конца. Она вовсе не была похожа на ключ, каким он представлялся Павлу, она не могла быть ключом, которым можно открыть выход на благословенную Землю, и не могла она быть ключом от кладезя бездны, данным звезде, упавшей с неба после трубы пятого ангела, придуманного Иоанном Богословом или действительно ему явившегося, и не могла она быть золотым ключиком Буратино…
— Что ты мне показываешь, Страж? Разве это ключ?
— Ключ. Вернее, та часть ключа, которую можно фиксировать в пределах данного континуума. Остальное — в других измерениях.
— Поясни, — потребовал Павел.
Страж немного помолчал.
— Находясь на улице, ты видишь одну стену дома. Ты не видишь того, что находится внутри, и как выглядят остальные три стены, хотя они и существуют.
— Смотри, Страж! — угрожающе сказал Павел. — Если это не ключ…
— У меня нет оснований обманывать тебя.
— Проверим. Сейчас мы идем за Джуди, потом берем лошадей — и на остров, к туннелю. Учти: любое твое неосторожное движение, любое слово, попытка позвать на помощь — и мы с Джуди моментально превращаем городок в груду бревен. У меня тоже нет оснований обманывать тебя, так что поверь мы это сделаем. Ничто тебе не поможет. Где нам достать лошадей?
— Идем, Павел Корнилов. Я уже сказал, что подчиняюсь. Подчиняюсь, конечно, не тебе, а обстоятельствам. Сейчас лошади будут.
И мчались сквозь теплую ночь лошади, расплескивая лужи и хриплым голосом будоража мерцающую равнину, и с шорохом развевались плащи седоков, и обтекал лица мягкий ночной воздух.
Потом был быстрый Иордан, и Павлу пришлось раздеться и плыть, держась за плот, которым под надзором Джудит управлял Страж, потому что втроем они не помещались на плоту, а отпускать девушку одну с неведомой биомашиной Павел не решился. Брошенные на берегу кони тревожно рычали в темноте, словно просили взять их на Землю.
На острове Павел вновь усыпил Джудит и, подняв на руки, понес к туннелю, нетерпеливо подгоняя бредущего первым Стража.
И сгустилась томительная, томительная, томительная чернота, и невообразимо медленно возникали и рассыпались узоры, и Павел крепко держал Стража за широкий рукав плаща. Время, казалось, застыло, время погрузилось в черноту и бесследно кануло на вязкое дно, словно камень, брошенный в болото. Грохотало, надрывалось сердце, вопило беззвучным воплем, умоляло беззвучной мольбой, пытаясь разбудить время, оторвать от липкого черного дна и всплыть, подняться в бесконечное небо…
Сто дождей пролились над Лесной Страной, рухнули от древности стены города Великого Царя, прахом рассыпалась старая пагода, и пронзил душу ветер столетий, сгнил помост у костровища, соединяющего Новую Землю и Сферу Владык, сполз в овраг и по самые крыши зарос мерцающей травой Змеиный городок. Звезды и луны всех миров сгорели дотла и осыпались мелкими угольками на бескрайние леса безлюдных миров. Расползался под пальцами от ветхости скользкий и жесткий плащ Стража. Навсегда уснула Джудит…
Так казалось Павлу, застывшему в немыслимой черноте за пределами всех миров.
И все-таки возник, ослепительной вспышкой ударил в глаза причудливый узор — три переплетенных кольца на полумесяце, вписанном в треугольник! Загрохотало, зазвенело в ушах, горячие звезды безжалостно пронзали мозг и струились, струились, вращались в черноте, и кольца, полумесяц и треугольник вытягивались в один дрожащий сверкающий поток, пролившийся на засиявшую голубизной клиновидную палочку в руке Стража.
Отпрыгнула, мгновенно исчезла чернота, и бесконечным ласковым водопадом обрушился свет, свет, свет…
И все было, в общем-то, обычно. Было невесомое неярко-голубое высокое небо в легких разводах облаков, был прохладный ветер, пропитанный запахом сухих трав, и была вершина зеленого холма, который поднимался над столпившимися внизу деревьями. Зеленые, желтые, красные краски. Тонкие блестящие нити, плывущие в воздухе. Разноголосая птичья кутерьма. Деревья мощным валом устремлялись в долину, словно отталкиваясь от холма, и там, вдали, редели, разбегались мелкими группками, усеяв высокую траву грудами листьев. А дальше, за этой шелестящей, поющей, свистящей массой вздымались к небу высокие серые стены, оплетенные зелеными побегами, испещренные черными провалами окон. Многоэтажные здания печально смотрели на лес десятками погасших глаз.
И не было никакого страха, даже намека на страх, и не было никакой изгороди вокруг холма. Только высокая чуть пожелтевшая трава. Только разноцветные сухие листья. Этот туннель не был окружен кольцом страха.
Павел стоял, держа на руках девушку, чьи волосы были похожи на опавшие листья, стоял рядом с неподвижным Стражем и вдыхал, вдыхал незнакомый воздух. Он смотрел вокруг и вслушивался в себя, ожидая, что вот-вот память предков заполнит сознание и подскажет: да, это Земля.
Но память молчала. Сердце продолжало биться взволнованно и упоенно, прикосновения ветра холодили лицо. Память предков молчала, но Павел знал: это — Земля…
— Проснись, Джуди, — нежно сказал он и притронулся губами к ее губам. Словно коснулся лепестков цветка.
Девушка тихо вздохнула и открыла глаза — и в них отразились высокие облачные разводы. Сняла руку с шеи Павла, ступила босыми ногами на траву и огляделась. Задержала взгляд на веренице высоких серых зданий.
— Земля? Павел, Земля?..
— Земля, — ответил Страж, повернув к ней застывшее лицо. — Как видите, Стражей здесь нет.
— Стражей здесь нет, — медленно повторил Павел, вытягивая из-за пазухи две уздечки и подходя к Стражу. — Подставляй руки.
Страж шевельнул губами, но ничего не сказал и вытянул перед собой руки. Павел крепко связал их уздечкой.
— Садись.
— Твои действия безосновательны, Павел Корнилов, — медленно проговорил Страж, но покорно сел и дал связать себе ноги.
— Так надежней. — Павел усмехнулся. — Сейчас мы с Джуди пойдем и посмотрим, есть ли здесь кто-нибудь. А ты нас подождешь. Когда же ты получишь свою информацию?
— Не знаю.
— Ладно, жди. — Павел повернулся к зачарованно глядящей вдаль девушке. — Снимай плащ, Джуди.
Они бросили плащи в траву рядом с неподвижно лежащим Стражем и начали медленно спускаться по склону холма.
— Мне как-то странно, Павел, — тихо произнесла девушка. — Словно я еще сплю и снюсь себе… И все вокруг снится, и ты… И хочется танцевать…
Они ступали босыми ногами по ломким шуршащим листьям, и шумели деревья в вышине, и порхало, порхало в траву — красное, желтое… красное, желтое… Все вокруг было — особенное, незнакомое, но — желанное. Все обещало долгий-долгий покой…
— Помнишь, я обещала станцевать для тебя? — Джудит остановилась, прижалась к локтю Павла. — Я хочу танцевать для тебя. Сейчас. Здесь. На Земле.
Девушка легко отпрянула в сторону, прохрустев листьями, — и белое платье взметнулось над телом, повинуясь быстрым движением ее рук, и упало в траву. Павел прислонился спиной к стволу, чувствуя, как сердце подпрыгнуло к самому горлу, и жарко стало щекам.
Обнаженное тело девушки казалось беломраморным изваянием, созданным самым лучшим в мире скульптором. Изваяние застыло в густой траве, и только золотистые волосы, стекающие по плечам подобно
