Совершенно неожиданно в его голове родился целый план дерзкой оперативной комбинации.
– Но найти их мы обязаны! – он снова стал водить пальцем по карте.
– Пришли они или в Находку, или во Владивосток, или в Ванино, – лихорадочно рассуждал он. – И, конечно, не из Турции, а из Японии, больше неоткуда…
Закончивший свой разговор Кандалин с интересом наблюдал за ним и наконец решил вмешаться:
– Из Японии грузы на Ванино не идут, – со знанием дела сказал подполковник.
– Значит, одним портом меньше, – оживленно внес коррективы Малков. – Остаются два. Известен временной период поступления, что еще известно?
– Тип контейнера, – внес свою лепту Ломов. – И то, что их два…
Напарник покачал головой.
– Не факт, отнюдь не факт… Контейнер может быть другим… И потом, как среди тысяч одинаковых найти именно те, которые нужно? Нет, надо идти по другому пути…
Малков задумался.
– Во! Человеческий фактор! У них он тоже работает на всю катушку!
Ломов посмотрел на карту, на Малкова, перевел взгляд на Кандалина и снова взглянул на напарника.
– Что ты имеешь в виду?
– Операцией руководили одни и те же люди. Они отправляли контейнеры и из Турции, и из Японии. Я думаю, что они мыслят стереотипно и не напрягают мозги без особой необходимости. Собственно, как и мы…
– Ну и что?
– В сопроводительных документах на турецкие контейнеры указано, что груз – керамические вазы. Так?
Кандалин кивнул.
– Я сам видел товарные накладные.
Малков торжественно поднял руку и упер свой твердый палец в линию Транссиба, куда-то между Читой и Иркутском.
– Не исключено, что так же назван груз и во втором контейнере!
Кандалин оживился.
– Товарные спецификации заводятся в компьютер, и по наименованию груза всегда можно установить его местоположение!
– Вот! – просиял Малков. – Что и требовалось доказать!
Он посмотрел на своего напарника.
– Не такие уж мы и идиоты…
Ломов усмехнулся.
– А если они тоже не идиоты и на этот раз написали: «Груз – видеомагнитофоны»? Или: «Снаряжение для кендо?» Или что-то еще? Что тогда?
Влад помрачнел.
– Тогда все мои логические построения летят псу под хвост. Мы оказываемся в пролете, и Смартов сможет назвать нас тем же самым словом, что и генерал Мезенцев! Но я надеюсь на человеческую природу…
– Короче, я по ВЧ-связи запрашиваю Владивосток о поступлении контейнеров с керамическими вазами. И об их местонахождении. Так? – спросил хозяин кабинета.
– Конечно, – кивнул Малков. – Мы ничего не теряем.
– А приобрести можем очень многое, – подхватил Ломов.
– И еще, Олег Станиславович, – обратился к уполномоченному Малков. – Мы сможем получить для проведения контрразведывательной операции ядерную боеголовку? На время?
– Какую ядерную боеголовку? – вскинулся Кандалин. – Настоящую?
Малков кивнул.
– Ну конечно, самую настоящую ядерную боеголовку. Желательно, секционную.
Уполномоченный явно находился в замешательстве.
– Не знаю… Это особо режимные объекты… Специальная охрана, особый порядок перевозки… Решение должно приниматься на уровне министра. Не знаю… Можно, конечно, запросить, но…
– Пока не надо. Сейчас давайте поищем керамические вазы. А если их найдем, тогда обязательно потребуется ядерная боеголовка!
По изученным инструкциям и техническим описаниям Александр Кудасов достаточно подробно представлял конструкцию БЖРК.
Локомотив с дизелями повышенной мощности – вдвое против обычных. Обшивка бронированная, толщиной три миллиметра. Кабина и наиболее уязвимые места защищены броней в шесть и восемь миллиметров. Стекла пуленепробиваемые. Впереди – автоматически раскрывающаяся стальная сетка, предназначенная для перехвата гранат. Экипаж спецтепловоза подбирается из списанных по медицинским параметрам военных летчиков-истребителей. Искривление носовой перегородки или травма барабанной перепонки закрывают дорогу в небо, но ничуть не препятствуют работе на земле.
Первый вагон – для охраны. Взвод специально отобранных головорезов из морской пехоты, ВДВ, спецподразделений ГРУ. Тридцать пять человек. Каждый в бою стоит пятерых обычных солдат. Кроме обычного автоматического оружия у них на вооружении неуправляемые ракеты, тяжелые пулеметы, снайперские винтовки и огнеметы.
Плюс к этому – звено «черных автоматчиков». Черные они не по цвету кожи и не по стереотипному наименованию выходцев с Кавказа, просто у них черные автоматы. Правда, белых автоматов практически не бывает, но обычные АК и АКМ могут иметь ложа из светлой древесины или коричневые магазины из пластмассы, а неизвестные широкой общественности АК-СГ как будто окунули в черную краску: от мушки до основания приклада они отливают глубоким черным цветом безлунной и беззвездной ночи. Но их главное отличие не в этом, а в усиленной конструкции, другом калибре и измененной форме патронника. Но и это не причина уникальности АК-СГ, а следствие, потому что вся фишка в том, что они стреляют девятимиллиметровыми пулями, снаряженными гафниевыми зарядами. Не так давно было установлено, что этот тяжелый элемент высвобождает в 60–70 раз больше энергии, затрачиваемой на инициирование взрыва. Два грамма гафния эквивалентны ста килограммам тротила![9] В пуле его гораздо меньше: буквально крупинка, но при попадании в цель такая пуля производит эффект разорвавшегося артиллерийского фугаса калибра 200 миллиметров! Это уникальный и крайне дорогой боезапас, не вышедший из стадии опытных испытаний, поэтому на каждый «ствол» приходится всего по шестьдесят спецпатронов. От человека, использующего гафниевые пули, требуются особые психофизиологические качества и, в частности, чрезвычайно устойчивая психика, поэтому «черные автоматчики» проходят особый отбор: из восьми кандидатов его выдерживает один. Держатся они уединенно и в контакты с другими военнослужащими практически не вступают, даже живут в служебной зоне.
Вагон охраны имеет замаскированные бойницы для ведения огня, кроме того, сюда выведены приемники многочисленных телекамер, контролирующих пространство слева и справа, на крыше и под вагонами. Дежурная смена постоянно сидит за мониторами и может заметить севшую на антенну птичку или забравшуюся на колесную ось крысу. И не только заметить, но и мгновенно уничтожить нарушителя. Для этого на крышах и под днищем вагонов имеются крутящиеся колпаки со скрытыми внутри короткоствольными автоматами. Внешне они напоминают обычные вентиляционные вытяжки.
Второй вагон – это столовая и медпункт. Здесь постоянно дежурит военврач широкого профиля: травматолог, хирург, психолог. Столь широкий спектр специализаций на гражданке неизвестен, да и здесь, в основном, находят применение только первая и третья специальности. Помещение столовой может при необходимости быстро превращаться в операционную. Как минимум один такой случай в практике БЖРК имел место.
Третий вагон – штабной. Здесь располагается руководство поезда, радиостанции, купе особиста. Начальник поезда является старшим командиром до тех пор, пока не поступил боевой приказ. С этого мгновения командование переходит к начальнику смены запуска, а начальник поезда оказывает ему
