как там его… Оганес.
Губы Оганеса напоминали сырой бифштекс.
– Ишвините, – прошепелявил он и протянул раскрытую ладонь, на которой лежали три выбитых зуба, как доказательство искупления вины.
– Ты мою племянницу обидел, гнида! – будущий мэр Кротово приподнялся из-за стола. – Извиняйся как положено, сука! На колени!
– Што?.. – Оганес попятился.
– Быстро! На колени!
Тот затряс головой и понизил голос.
– При семляках не могу… Потом стану…
– Алик!
Телохранитель подошел вплотную и коротко ударил Оганеса в живот. Ноги у него подогнулись и он упал на колени. Золотые зубы вновь рассыпались, на этот раз по потертому деревянному полу.
– Теперь извиняйся!
– Ишвините…
– Лучше извиняйся, искренней!
– Ишвините, я больфе не буду… Ишвините…
Такого в кротовской чайной еще не видели. Посторонние посетители начали поспешно расплачиваться и расходиться. На друзей Оганеса эта сцена тоже произвела впечатление. Колобок бочком скользнул к столу и положил что-то завернутое в салфетку.
– Здесь две тысячи и часы. Швейцарские, золотые… Больше нету…
– Ладно, черт с вами! – Степан Григорьевич самолично наполнил бокалы. – Пошли отсюда! И имей в виду, я никому не позволю делать здесь погоду!
– Давайте за справедливость, – он поднял свой бокал.
– И за тех людей, которые умеют ее устанавливать! – Оксана весело рассмеялась и первой чокнулась с будущим мэром. – Саша, что же ты?
Александр тоже выпил. И тут же почувствовал, что эта порция была лишней. Она отделяла просто выпившего человека от пьяного.
– Я открою тебе один секрет, – продолжала смеяться изрядно охмелевшая Оксана. – Это Степан Григорьевич оставил тебя в Тиходонске. Ну, в смысле здесь, недалеко…
Степан Григорьевич поморщился.
– Не надо об этом…
– Как не надо? Как раз надо! Но зачем ты… зачем вы посадили его на этот дурацкий поезд?
Несмотря на свое состояние, Александр ударил жену по ноге. Она вздрогнула, но по инерции закончила фразу:
– Теперь я его месяцами не вижу дома…
Александр пнул ее еще раз.
– Перестань болтать!
– Ой, что ты делаешь! У меня будут синяки!
Ресторанный зал опустел, но оркестр оставался на месте.
– Давайте вальс! – приказал Степан Григорьевич. И протянув Оксане руку, не то спросил, не то скомандовал:
– Позвольте вас пригласить, прекрасная дама!
– Ой… Саша, ты не возражаешь?
– Нам пора ехать, – с трудом вымолвил он.
– Да, конечно… Я быстро…
У Саши кружилась голова, и он понял, что сейчас будет блевать.
В пустом зале Степан Григорьевич картинно танцевал с Оксаной, Алик о чем-то беседовал с официанткой. Стараясь не привлекать внимания, Саша встал и, с трудом удерживаясь на ногах, двинулся в сторону вестибюля. Пол качался, как палуба корабля в шторм. Горло душила какая-то петля. Он распустил ее и бросил галстук под ноги. Едва он с трудом добрался до туалета, как его вывернуло наизнанку. Это повторялось несколько раз, в перерывах он, навалившись на подоконник, прижимался пылающим лбом к прохладному матовому стеклу.
Потом доброжелательно сюсюкающая официантка привела его в какую-то комнату и уложила на диван.
– Где… где Оксана? – спросил он.
– Они поехали за врачом. Сейчас вам окажут помощь.
Александр провалился в тяжелый и беспокойный сон. Прыгая с вагона на вагон, он бежал по крышам БЖРК, за ним гнались кавказцы во главе с Беловым и Степаном Григорьевичем, к счастью, при нем был пистолет, но спуск не поддавался, тогда он вскочил в маленькую дрезину и помчался по маскировочным рельсам, опасаясь, что они вот-вот закончатся и он упадет под колеса… Но рельсы не кончались, и он несся вперед и вперед, не имея возможности оглянуться на преследователей…
Резкий запах нашатыря вывел Сашу из забытья: перепуганная Оксана держала у него под носом остро пахнущую мокрую ватку.
– Что с тобой, Саша? Ты же раньше никогда так не напивался!
– Мне… Уже… Лучше…
– Вот, рассольчику выпей, будешь как новенький! – улыбалась официантка, протягивая стакан с мутноватой жидкостью.
И успокоила Оксану.
– У мужиков такое бывает, особенно по молодости. Еще привыкнешь…
После рассола Саше действительно полегчало, он осмотрелся. Обитые дубовыми панелями стены, большой офисный стол, кресло, модные светильники… Сам он в одежде и обуви лежал на дорогом кожаном диване.
– Где я? – он сел, для страховки поддерживая голову. Но с ней все было более-менее в порядке.
– В кабинете Степана Григорьевича, – услужливо объяснила официантка.
– А сам он где?
– Дома, наверное, – пожала плечами она. – Где же еще…
– А ты где была? – спросил он у жены.
– Да здесь и была, – они с официанткой переглянулись. – Поехали за врачом, а его нет. Вот и ждала, пока ты проснешься.
Кудасов посмотрел на часы. Пять тридцать. Ничего себе!
– Получается, уже утро?!
– Получается так, – согласилась Оксана. – Пойдем, нас Андрей ждет. Пора возвращаться домой.
– Какой такой Андрей? – не понял Саша.
– Пойдем, увидишь! Держись за меня…
Но Кудасов самостоятельно вышел на улицу. Тело его слушалось, только голову будто опилками набили. Солнце уже взошло. Прохладный воздух оказывал на него живительное действие, он глубоко дышал.
Вместо белого «Лендкрузера» у ресторана-чайной стояла вишневая «девятка». За рулем сидел… бывший сокурсник и бывший генеральский сын Андрей Коротков.
– Фу, ну и ну! – Саша протер глаза, сжал ладонями виски. Андрей не исчезал и не превращался в Алика. Напротив, он приветливо улыбался.
– Здорово, Сашок! Как дела?
– Как ты здесь? – с трудом проговорил Кудасов, заваливаясь на переднее сиденье. Оксана предупредительно закрыла за ним дверь.
– Так я работаю у Степана Григорьевича, – весело ответил Андрей. – Он знаешь какой молодец! Настоящий капиталист: все строит, все налаживает, все поднимает… И людям дает работу. А у тебя как?
– Неплохо, – Александр потер себе уши. Он чувствовал, что выглядит менее преуспевающим, чем недавний сокурсник. – Старшего лейтенанта получил. Зарплата – девять тысяч в месяц. «Чистыми»!
