Вскоре в дверь военврача опять постучали. Это оказался майор Сомов. Он разрозовелся, глаза масляно блестели, на губах блуждала многозначительная улыбка. Особист был пьян.
– Можно, Наталья Игоревна?
Не дожидаясь ответа, он ввалился в каюту и сел на полку рядом с удивленной женщиной. Она подумала, что Сомов пришел из-за драки Кудасова с Гамалиевым. Но в таком состоянии… Она никогда его таким не видела.
– Я по делу, очень щекотливому, между прочим, – майор попытался взять ее за руку, но Наталья отстранилась.
– Ко мне в каюту транслируется то, что происходит в разных местах поезда. Понимаете, да? – особист многозначительно поднял палец. – В том числе и то, что происходит в боевом вагоне. Понимаете, да?
Женщина напряглась.
– Вчера я видел то, что никому видеть не положено. Но мне все положено по долгу службы. Понимаете, да? – он еле ворочал языком.
– Любому факту можно дать разную оценку… Да, совершенно разную…
Короткопалая, волосатая ладонь легла на колено военврача, отодвинула халат и горячим потом обожгла нежную кожу. Наталья Игоревна двумя пальцами брезгливо сняла пятерню особиста, как снимают запрыгнувшую на кровать лягушку.
– Режим секретности запрещает фиксировать что-либо, происходящее на борту, – строгим, официальным тоном произнесла она. – За нарушение – трибунал!
На лице Сомова отразилось замешательство. Это говорила не военврач поезда, а жена командира части. Он начал трезветь.
– Я ничего не фиксировал, я просто увидел…
Хлоп! – звонкий шлепок пощечины на миг перекрыл стук колес. Наталья Игоревна вскочила. С искаженным лицом она напоминала разъяренную фурию. – Хлоп! Хлоп!
И без того красная физиономия особиста стала багровой.
– Я же еще ничего не сказал, – он поднял руку, защищаясь.
– Пошел вон, мерзавец! – вцепившись двумя руками в воротник и плечо форменной рубашки, Булатова сдернула грузное тело майора с полки, да так, что он чуть не упал. С треском оторвался майорский погон.
– Пьяница! Я должна выслушивать про твои галлюцинации!
Дверь распахнулась и, получив коленом под зад, Сомов вылетел в коридор. Проклиная себя за глупость и пытаясь приладить на плече сползающий погон, он вдоль стенки вернулся в штаб и закрылся в своей каюте. А через несколько минут через штабной вагон пробежала строго одетая по форме военврач Булатова. Не соблюдая никаких правил конспирации, она ворвалась в каюту, где в одиночестве спал Кудасов, и бесцеремонно разбудила его.
– Это было в последний раз! – возбужденно выпалила она.
– Что?! – спросонок молодой человек ничего не понял.
– Больше такого не будет, вот что! – Наташа тяжело дышала. До него стало доходить, о чем идет речь.
– Но почему?! Что случилось?!
– Потому, что я не б… Это слабость, дань прошлому – и только!
– А я?
– Ты получил, что хотел, должен радоваться. Хватит. Забудь все. И так неизвестно, чем все кончится.
– А чем может кончиться?
– Не знаю. Приходил Сомов, хотел меня трахнуть. Потому что видел, как это делаешь ты в боевом вагоне. Почему он это видел? Ты не должен был этого допускать!
Она выскочила из каюты и так же, не таясь, пошла к себе. Отбой прошел, выключили дневное освещение, но в отсеках продолжали гулять.
– В тот овраг, где мы скопом стоим, артиллерия бьет по своим, – жалостливо выводил молодой голос. – Это наша разведка, наверно, ориентир указала неверно…
Трудно было представить, что все это происходит на одном из самых режимных военных объектов России.
– Недолет, перелет, недолет… По своим артиллерия бьет!
Оскорбленная женщина добралась до своей каюты и повалилась лицом в подушку. Лицо ее было мокрым от слез.
«Надо списываться с поезда, – с горечью подумала она. – Еще один рейс, чтобы Андрей ничего не заподозрил… И все, хватит.. Сама виновата, дура!»
Лишенный основной своей составляющей – супергрозной «Молнии», а вместе с ней потерявший железную дисциплину и уставной порядок, БЖРК стремительно несся через ночные степи средней полосы. Казалось, поезду не терпится получить новую атомную начинку.
На этот раз БЖРК встречали как вернувшийся с орбиты космический корабль: яркие прожектора, приветственные транспаранты, родственников пропустили прямо на перрон, где и провели торжественный митинг.
Встречающих сегодня было особенно много, не пришли только Оксана и Ирина Александровна Белова. В отличие от своего командира, Кудасов к такому отношению не привык и чувствовал себя сиротой. Тем более, что Наталья Игоревна стояла рядом с мужем возле трибуны и нежно держала его под руку.
Митинг был коротким: командование поздравило экипаж с выполнением важного правительственного задания, пообещало поощрения и награды, после чего все разошлись по домам.
В квартире звенела непривычная пустота. Александр проголодался, но когда открыл холодильник, то обнаружил лишь заплесневелый кусочек сыра. Сейчас бы навернуть материнские котлеты… В хлебнице нашлась четвертушка в камень зачерствевшего батона, на балконе – одна-единственная луковица… Он счистил ножом плесень с сыра, намочил и разогрел в духовке хлеб, нарезал лук… На праздничный ужин было, конечно, непохоже. Хотелось выпить, но спиртного в доме не было.
Через несколько дней в клубе состоялось торжественное собрание. Ефимов и Кудасов получили грамоты и именные часы от министра обороны. Грамоты и денежные премии вручили всем командирам подразделений и дежурным операторам смены запуска. Полковник Белов никаким поощрением отмечен не был. Очевидно, эпизод с контейнерной крышкой своевременно довели до сведения командования.
Он выходил из зала мрачнее тучи и в столовую, где были накрыты праздничные столы, не пошел. У Кудасова тоже не было никакого настроения веселиться, но как герой дня он не мог уклониться.
Ради столь торжественного случая «сухой закон» был отменен: на столах стояла водка – из расчета бутылка на троих мужчин; и шампанское – бутылка на трех женщин.
Булатов поднял тост за героев, успешно выполнивших боевую задачу, персонально выделил Ефимова и Кудасова, а потом особо – Кудасова, который с небывалой точностью направил ракету и поразил цель в самое «яблочко».
– Это хорошо, что мы вырастили молодых, но зрелых офицеров, которые могут успешно заменить отслуживших свой срок ветеранов! – сказал он, и все поняли, кого командир имеет в виду.
Потом заиграла музыка, супружеские пары вышли танцевать. На правах героя дня Кудасов пригласил Наталью Игоревну, но она холодно отказала. Вскоре он ушел домой, в пустую холодную квартиру.
На следующий день, не выдержав, Саша позвонил в Тиходонск, родителям Оксаны. Однако Ирина Владимировна сказала, что Оксана в отчем доме не появлялась.
Ничего себе! Где же она находится столько времени? Может, эта старая обезъяна Степан Григорьевич укатил с ней куда-нибудь? Если он в отъезде, то все станет ясно! Кудасов нашел визитную карточку Короткова. Андрей должен знать, где его хозяин…
Он набрал номер, через несколько гудков ответил молодой голос.
– Алло!
– Здорово, Андрей!
Наступила короткая пауза.
– Это Сергей. Теперь я вместо Андрея.
