навстречу.
Мачо кивнул.
– Тогда я согласен.
Салим позвонил через два дня. Звонок раздался в одиночной камере внутренней тюрьмы ФСБ. Ответили на него не донские рыбы, как обещал Мачо, а он сам.
– Надо встретиться, – прежним безжизненным голосом сказал Салим.
– Давай. Где?
Номер звонящего, как и следовало ожидать, не определялся. Параллельно подключенный телефон держал в руках капитан Малков. Они с напарником специально перебрались в Тиходонск и круглосуточно находились в состоянии боевой готовности.
– Потом скажу. Садись в поезд, езжай в Ахтырск, – Салим отключился.
Через несколько минут состоялось оперативное совещание по подготовке к операции. Это обыденное мероприятие, рутина любых оперативных служб. Такие сотнями проводятся и в ЦРУ, и в ФСБ. Уникальность ему придавало то, что на этот раз в нем участвовали российские контрразведчики и сотрудник ЦРУ одновременно.
– Этот трюк известен, – Влад Малков потер шею – перебитые нервы иногда напоминали о себе тупой тянущей болью. – Потом он позвонит и скажет, где выйти. Или даже выпрыгнуть на ходу. При таком способе невозможно поставить засаду или осуществить сопровождение.
– С таким дъяволом, как Салим, вы еще не встречались, – сказал Мачо. – Он всегда переигрывает тех, кто его ловит. И расставляет им массу ловушек. Я знаю три случая, когда он отправлял на тот свет охотников за собой и потом преследовал их семьи! Мне кажется, что захватить его невозможно!
– Так что будем делать? – поинтересовался Ломов.
– Захватить его невозможно, – задумчиво повторил Мачо. – Но его можно убить!
«Близнецы» переглянулись.
– Видишь ли, не знаю, как у вас, а у нас так грубо и прямолинейно задачи не ставятся, – сказал Малков. – Мы не можем ориентировать тебя именно на такой конечный результат. Хотя если ситуация обусловит ликвидацию особо опасного террориста, то это всех устроит.
– Мне нужно оружие, – сказал Мачо. – Первый и второй пистолет.
Малков снова потер шею.
– Почему именно первый и второй? Почему не два сразу?
– Первый – основной. Мне нужна машина крупного калибра, с большой останавливающей силой. «Кольт М 1911» или «Дезерт Игл»… Второй – вроде как запасной. Маленький, но резкий. Девятимиллиметровый «Фроммер-беби» подойдет или «Бэк ап», или какой-нибудь из «Детониксов»…
– И отравленные пули? – серьезно спросил Малков.
– Если есть, то это будет отлично! – Мачо даже улыбнулся.
Влад снисходительно похлопал его по плечу.
– Ты не в своем отделе убийств!
– У нас нет такого отдела, – возмутился Мачо. – Но подбор оружия в подобных операциях на девяносто процентов определяет их успех!
– Мы вообще не имеем права давать тебе оружие, – в один голос сказали оперативники. А Малков пояснил:
– Ведь если ты попытаешься скрыться и кого-нибудь убьешь, то мы окажемся пособниками! Или если ты объединишься с Салимом!
– Как же я выполню задание? – обескуражено спросил Мачо. С такими поворотами темы ему еще не приходилось сталкиваться.
– Применяя приемы самбо, – подмигнул Влад. – Или что там у вас вместо него…
– Или отберешь оружие у врага, – присоединился к товарищу Анатолий. – В Отечественную войну оружия не хватало, поэтому за каждым красноармейцем с винтовкой бежали в атаку трое с палками. Замполиты ставили им задачу: когда первого убьют, винтовку берет второй, потом третий… Ну, а если не убьют, то надо палками глушить фашистов и отбирать у них автоматы…
– Не может такого быть! – не поверил Мачо.
– Ну почему же, у нас богатая история…
Сказал Влад Малков. И уже вполне серьезно добавил:
– Когда поедем на вокзал, я забуду пистолет в машине. А ты его заберешь. Разумеется, без моего ведома.
– Но ты же будешь об этом знать?
– Нет. Я ничего знать не буду.
Мачо развел руками. Какой-то русский сюрреализм, всем понятный абсурд, когда за неправильностями прячутся правильности, а за одними словами стоит совсем другой смысл. Что-то похожее на «сбычу мечт». Он вспомнил Оксану и тяжело вздохнул.
– Не бойся, мы постараемся держаться неподалеку, – Малков неправильно истолковал его вздох. – И знаешь, что я придумал?
Группировка Исы Хархоева давно состояла на учете в РУБОПе, как и десятки ей подобных, и это была одна из отличительных черт новейшей криминальной истории. В старые времена установленная банда немедленно уничтожалась отрядами ЧОНа[5], специальными группами НКВД или летучими бригадами ОББ[6], а оставшиеся в живых бандиты в течение суток приговаривались к высшей мере социальной защиты Коллегиями ВЧК, Особыми совещаниями, «тройками» либо другими органами внесудебной репрессии. Что интересно: когда наступил разгул демократии и поголовной заботы о правах граждан, все решения внесудебных органов признали незаконными, за исключением тех, которые выносились убийцам и бандитам. Законность последних сомнению и пересмотру не подвергалась, то есть быстрые и решительные действия по отношению к особо опасным преступникам как бы получили косвенное одобрение.
Но колесо истории со скрипом провернулось в очередной раз, и быстрота с решительностью оказались невостребованными: теперь на учетах состоят десятки и сотни оргпреступных групп, которым от этого состояния и не холодно, и не жарко. Потому что борьба с ними, в основном, свелась к контролю за преступной деятельностью и документированию преступных действий. На этом воздействие «органов» на группировщиков заканчивается под благовидными предлогами несовершенства законодательства, недостаточности доказательственной базы и отсутствия института защиты свидетелей. Если отбросить благовидные предлоги, которыми хорошо морочить голову журналистам и ничего не понимающим в этом деле гражданам, то причиной подобного благодушия является отсутствие государственной воли и соответствующего приказа.
В отношении Хархоевых такой приказ поступил, и участь группировки была предрешена.
Ранним утром бронированную дверь в квартиру Исы Хархоева вышибло направленным взрывом, в клубах дыма и пыли ворвались внутрь молчаливые люди в масках, пятнистых комбинезонах и с автоматами в руках. Через минуту и сам Иса, и два его телохранителя с отбитыми печенью и почками лежали на паркетном полу в наручниках, думали о вечном и мечтали уже не о «Лексусах» или «Мерседесах», а о медицинской помощи. И спешно одевающиеся красавицы их совершенно не интересовали. Невесть откуда взявшийся оператор фиксировал на пленку автоматы «Скорпион», «Узи» и с десяток гранат «Ф-1».
Вторая бригада СОБРа ворвалась в офис фирмы, вытащила из шикарной гостевой комнаты Магомеда Тепкоева с загипсованной ногой, а из-под его подушки пистолет Стечкина. Абу Хамзатов выпрыгнул в окно и попытался отстреливаться, но СОБР в таких случаях действует очень последовательно и точно: короткая очередь прошила боевику грудную клетку.
Мусы Хархоева дома не оказалось, он ночевал у одной из своих многочисленных знакомых, поэтому в квартире оставили засаду и взяли его, когда он в разомлевшем состоянии заехал переодеться.
Всех задержанных арестовали, и даже самый гуманный в мире суд этому не противился. Молчали правозащитники, не проявляли активности журналисты. Уже через полтора месяца начались суды: сначала по очевидным эпизодам – незаконное хранение оружия, вымогательство, уклонение от уплаты налогов… Затем начался спрос за более тайные дела: организованную преступную деятельность, терроризм, убийства. Назначенные ранее сроки наказания увеличивались и постепенно добрались до восемнадцати – двадцати
