- Марочникова, оказывается, в пароходство устраивалась, на загранлинии. Италия, Франция, Турция, валюта, импортные дефициты. А магазин - временное пристанище. Девчонкам, конечно, завидно да обидно, злорадствуют: что-то долго собираешься, она объясняет: дело непростое, все время анкеты заполняю и автобиографии пишу, уже скоро… В общем, недолюбливают ее, и она особняком, ни с кем близко не сходится, так что вряд ли девчонки будут ценными свидетельницами. - Валек опять перевел дух, заговорил медленней: - Получил бумагу - и в горкоммунхоз. Характеристика готова, только без печати, пошел к секретарше, она пока оттискивала, все выпытывала: зачем, почему, да Валерий Федорович такой интеллигентный да солидный, а уж авторитетный! - и почему им интересуются, сколько шпаны, пьяни, у нее сосед - тунеядец, так их не трогают, а порядочного человека таскают… - Валек улыбнулся. - Собрался уходить, а в приемную вкатывается жирняк с бульдожьей физиономией - он и есть Золотов! Узнал, кто я, посмотрел свысока и важно так говорит: 'Зайцеву Юрию Владимировичу физкульт-привет, я к нему загляну на днях, вопросик один решить нужно, а может, прямо к прокурору пойду…' Видно, на публику работал, для секретарши старался - раззвонит по всему учреждению, что он со следователем и прокурором на короткой ноге и дела у них общие.
- Ушлый гусь! - подал реплику Петр.
- А в парикмахерском салоне вообще комедия, - продолжал Валек. - Захожу к заведующей, представляюсь откуда, она услышала 'прокуратура' и говорит: 'Наверху комиссия, сейчас вернусь'. Десять минут, двадцать, сорок - пропала. Только девчонки в кабинет заглядывают, шушукаются, бегают туда- сюда…
Что любопытно, - перебил рассказчик сам себя. - Парфюмерные девочки и парикмахерские - как из одного инкубатора. Манеры; косметика, краски на мордашках, одежда, ужимки… И начальницы - как сестры-двойняшки, хоть лица и разные.
Петр понимающе кивнул:
- Социальная среда. Торговля, сфера обслуживания формируют свой тип. Вот и похожи.
- Рассказать, как дальше было? - вмешался я. - Обошел салон, заведующей нет, выписал ей повестку на завтра, указав, по какому делу, - она тут как тут, будто из-под земли…
- До повестки не дошло, начал расспрашивать про характеристику, сразу пропавшая и объявилась. 'Опозорила нас, уронила честь коллектива', - и другие гневные слова, но характеристику написала хорошую. Да они у всех одинаковые, - Валек хмыкнул. - Порасспрашивал про Вершикову, одни говорят - нормальная девчонка, главное - не скандальная, другие - деревенской выскочкой называют, воображалой. И наконец отправился к Марочниковой… - Валек встал, прошелся по кабинету. - Что удивительно: живет она на Маяковского, в 'золотом' кооперативе - высотный дом, улучшенная планировка и все такое… Снимает по договору, цена соответствующая. Да и попробуй отыщи в центре изолированную квартиру для найма. Ведь не так просто.
Валек глянул вопросительно, я пожал плечами, но зарубка в памяти осталась.
- …Звоню, открывает, глаза заплаканные, болею, говорит, да не в том дело: спиртным слегка попахивает и вообще… Вручил повестку, напомнил, что стихи вам передать обещала.
- Какие стихи? - удивился Петр, не знавший о деталях поручения.
- Вот эти, - Валек снова развязал тесемочки и, вытащив лист синей бумаги со столбиком машинописных строчек, протянул мне.
'Валерий Золотов. Моей лошади'. Фамилия и название набраны заглавным шрифтом и заключены в жирную красную рамку. У этого псевдоса гипертрофированное и явно неудовлетворенное честолюбие - почва для комплекса неполноценности. Вот и разъяснение многих несуразностей его поведения.
- Она пока искала этот листок, ругала своего приятеля на чем свет стоит. Видно, обозлена на него крепко. - Перемерив шагами кабинет вдоль и поперек, Валек подошел к чинно сидящему Петру и кошачьим движением положил ему ладонь на плечо. - А когда я выходил из подъезда, то лицом к лицу столкнулся с вышеупомянутым!
Валек резко дернул Петра за руку, заломил кисть и взял на болевой прием. Тот слабо и безуспешно отбивался.
- Перестань дурака валять… Вечно одно и то же… Нашел место… Отпусти!
- Отставить! - скомандовал я. - Объясни толком, с кем ты столкнулся?
Валек разжал хватку.
- Это я так, засиделись, пора и размяться…
- Здесь тебе не спортзал, - недовольно бурчал покрасневший от напряжения Петр, заправляя выбившуюся рубашку.
- Выхожу из подъезда - Золотов, нос в нос! Он отвернулся и проскочил мимо…
- Может, к кому другому шел, - по-прежнему недовольно бурчала побежденная сторона. - Тоже мне сыщик выискался!
- Да нет, не к другому, - засмеялся Валек. - Пока он ехал в лифте, я мотнул по лестнице и постоял между этажами. Золотев пришел к Марочниковой! Та дверь открыла и говорит: 'Что, адмиральский внучек, опять надо анкеты заново заполнять? Пошел к чертям собачьим!' А он так смиренно, с печалью: 'Не сердись, девочка, я тебе все объясню… Пусти в дом, поговорить нужно, у Мэри дела плохие, не выпускают, хотя я и стараюсь…' И все, замок защелкнулся. - Валек похлопал напарника по спине. - Вот так. Петрушка, надо работать! Это тебе не в кабинете сидеть, дела подшивать…
Тот досадливо отстранился и подошел ближе ко мне.
- А что там за стихи?
- Сейчас прочтем, - я повернул листок, чтобы он тоже видел текст.
Крикливая, бурлящая толпа.
Копыта, высекающие гром.
Таким был этот жаркий день, когда
Я взял тебя с собой на ипподром.
Споткнулся конь или ошибся всадник,
Победа будет равно далека,
Но одному выигрыш - это праздник,
Другому - только горсточка овса.
Обидно за неравенство партнеров,
Вдвойне обиднее, когда глядишь
На лошадей красивых и здоровых
И всадников невзрачных и худых.
И у тебя мелькнет сама собой
Мыслишка, затаенная слегка:
Когда была бы я вон той гнедой,
Не выбрала б такого ездока!
Но скажет вам, не подбирая слов,
И самый завалящийся жокей:
Не лошадь выбирает ездоков,
А всадник выбирает лошадей!
Нет выбора и некуда деваться,
И не тебе, и не гнедой решать,
В какой конюшне вам тренироваться,
Когда, куда, под кем и как скакать.
Я положил синий лист на серые шершавые бланки протоколов.
- Ну и что это значит? - спросил Петр. - И какое имеет значение для дела?
- А то значит, что он ходил на ипподром, играл на тотализаторе, на какие, спрашивается, деньги? - пояснил Валек, поглядывая на меня: правильно ли сделаны выводы?
- Нет, ребятки…
Когда формулируешь мысли вслух, они становятся четче и определенней.
- Здесь заключены интересные штрихи личности Золото па, которые никогда не отражаются в характеристиках, даже самых подробных и объективных. Если хотите, его философия… Лошади, женщины,
