комнате, запереть дверь, выпить сто граммов для расслабления. Спать… Но вот Холмс – тот что-то учуял. При бытовухе ножи с собой не уносят. Да и удар странноватый.
– Сигареты свои посеял, что ли? – сказал Селеденко, нетерпеливо наблюдая за Денисом. – Эй?
– Сейчас. Погоди.
«Все равно ведь не уснешь, даже после ста граммов, – пилил его Холмс. – Запрешься в комнате и нальешься до краев какой-нибудь парашей. Ну-ка, разуй глаза! Смотри, соображай!..»
Денис подошел к вентиляционной решетке, встал на табурет. Жирная пыль облепила ромбовидную сетку. К ней никто не прикасался долгие годы. Нет, не здесь. Кровать? Он снял покрывало и белье, убрал матрас, перегнул его в нескольких местах. Нет.
Игнорируя выразительные взгляды Селеденко («твою мать, Петровский, хватит кота за хвост тянуть!»), Денис прошел вдоль плинтусов – при большом желании длинный кухонный нож вполне можно спрятать под ними. Но если бы плинтус срывали, то на краске, покрывавшей пол, остались бы следы. Следов не было.
«Смотри дальше», – не отставал Холмс.
– Короче, я пошел, – сказал Селеденко.
Под подоконником кто-то прилепил кусок жевательной резинки – грязно-розовое пятно. В резинку воткнут фильтр от сигареты с ободком губной помады. Телки, подумал Денис.
– Ну чего мы тут торчим? Или тебе делать нечего? – раздраженно сказал капитан. – Давай, опечатывай комнату и поехали!
– Осмотр еще не закончен, – высокомерно процедил Денис. В конце концов, здесь он был старшим. – Придется потерпеть!
Раньше его удивляло, что ни оперативники, ни эксперты, ни следователи, ни другие участники осмотра не горели желанием найти улики, взять след, побежать по нему и схватить убийцу, насильника или еще какого-то негодяя. Каждый буднично отрабатывал свой номер: один ворочал труп, один щелкал фотоаппаратом, один писал протокол, один опрашивал свидетелей… Сделали свое дело – и разъезжаются со спокойной совестью: обедать, спать, в гости, на свидание… Не розыск, не раскрытие преступлений, а какая-то бездушно-формалистическая канцелярщина. Правда, обычно, сделанная по кусочкам работа срасталась в одно целое и негодяя отдавали под суд. Но далеко не всегда. В последнее время все чаще не срасталось, все чаще приостанавливались нераскрытые дела, пылились в архивах, а их «герои» гуляли на свободе и продолжали делать то, что уже сделали один раз… Сам Денис так и не привык формально относиться к раскрытию преступлений и не научился считать следствие обычной бюрократической работой. Может, оттого, что «еще не накушался», как однажды определила Лопатко.
– Совершено тяжкое преступление, убийство, – вслух пояснил Денис, понимая, что оперативник считает его дураком. – Поэтому попрошу всех участников осмотра набраться терпения. От результатов осмотра зависит раскрытие убийства.
– Но мы-то при чем? Я собиралась еще борщ варить! – возмутилась «швабра».
– Извините, – как можно вежливее сказал Денис. – Я вас прошу выполнить свой гражданский долг…
– И здесь мы должны, – печально вздохнул высокий понятой. – Только нам никто не должен!
Конечно, если бы ему заплатили сто рублей, он бы повеселел. Но денег нет. Сейчас рыночная экономика, а следствие советское, социалистическое…
Главное, что нож убийца не бросил тут же, как это делает большинство «бытовиков». Короткая вспышка агрессии, удар – а потом мгновенное отрезвление, нож падает из трясущихся рук, а сам «бытовик» бежит куда глаза глядят.
Нет, в нашем случае он спрятал его, и спрятал хорошо. А скорее даже взял с собой, чтобы выбросить в урну в нескольких квартала отсюда. Вполне трезвый поступок.
«Не скули. Ищи».
Денис присел на корточки и еще раз осмотрел комнату. Под этим углом комната Синицына не выглядела лучше. Даже наоборот. Денис увидел, что покрытый кургузой клеенкой стол, за которым пировали утром хозяин и его будущий убийца, когда-то был сломан, а потом скреплен двумя металлическими скобами. Со свалки его приволокли, что ли?..
Но кроме скоб там было что-то еще.
– Глянь, Селеденко… Вот и подарочек.
Денис подлез под стол, отлепил широкую полоску скотча, которая удерживала плоскую коробочку на внутренней стороне столешницы.
– Тю-у-у, – разочарованно протянул капитан, покосившись на находку. – Что это за цацка? Я думал, ты нож ищешь…
Денис сказал:
– Я тоже так думал.
Квадратный пластмассовый футляр для компакт-дисков, под крышкой – бумажка с мрачным футуристическим пейзажем и надписью «АМОК. Трехмерная стрелялка из кибермашины». Компьютерная игрушка. Епрст!.. Внутри диск, отсвечивающий радужной полоской по диагонали. Диск как диск. Денису захотелось швырнуть его через всю комнату, чтобы он описал красивую С-образную дугу и, врезавшись в стену, разлетелся на мелкие-мелкие кусочки. «Холмс, собака ты гэбэшная, – подумал он. – И что скажешь теперь?» Но Холмс молчал. Он испарился.
– У вашего Курбатова в машине такая цацка висит на веревочке, – сказал Селеденко. – Классная тачка. Французская, кажись. А мужик он шибко солидный. И следак серьезный!
Возможно, это была подначка, но Денис сделал вид, что не расслышал. Он снова достал протокол осмотра, окликнул вконец заскучавших понятых.
– Обратите внимание, еще один вещдок: компакт-диск «АМОК», серийный номер…
Он поискал глазами на коробке.
– Номер 3668349–444. Так и дописываем в протокол. Прошу расписаться.
Пакет с вещдоками был уже опечатан, и он сунул диск во внутренний карман.
– Выражаю благодарность всем участникам осмотра за добросовестность и терпение, – сказал Денис напоследок.
Селеденко посмотрел на него, как на идиота.
Никакой машины у общежития уже не было. И вызвать ее, конечно же, было нельзя. Одно дело, когда надо ехать на происшествие, а совсем другое – развозить участников осмотра по домам. Нечего транспорт гонять и бензин жечь, и так доберутся. Еще ни один следак или опер на месте происшествия не остался…
На улице было уже темно, а также слякотно и промозгло. Желто светили немногие уцелевшие уличные фонари. Усталый и раздраженный народ толпой пер по домам. Точнее, по комнатушкам общаг. Дул холодный ветер. Тиходонск славится степными ветрами… Вот и дули бы летом, неся вольный запах разнотравья! Денис поежился и шагнул к трамвайной остановке. Но тут же остановился.
Мать спросит: а почему так рано? Он ответит: выезжал на происшествие. Она: а почему от тебя водкой пахнет? Он: а это я загребся на работе немножко, ма. Бывает.
В общем, домой он все-таки не поехал. Вариант номер два – вернуться в прокуратуру – также не проходил. Курбатов солидный мужик, и тачка у него классная, вот только встречаться с ним Денису не резон.
Направо пойдешь, зенки зальешь. Налево пойдешь, лоб разобьешь.
Но есть и третий вариант. Когда-то он был первым и единственным, а теперь только третий. И Денис
