Он уставился через окно «скворечника» на открывающуюся внизу тусклую панораму цеха. Смотрел долго, так что Денис забеспокоился – уж не забыл ли про него начальник. Но Бекер не забыл.
– Е… твою мать, Андрей Павлович, какой еще Синицын?.. – произнес наконец начальник тоскливым голосом. – У нас шесть узлов зависли. Две рекламации. Какой, растудыть твою, Синицын? Ты мне платы из десятого привез?
– В гальванике, – отозвался старшой.
– А корпуса? Тоже в гальванике?
– Тоже.
– Вот и дуй в гальванику, Андрей Петрович. А по дороге расскажешь товарищу, где, что и почем.
Денис с мастером спустились вниз по гулкой железной лестнице и пошли между рядами станков и стеллажей. Здесь все гремело, фыркало, крутилось и урчало. Серыми статуями торчали у станков люди в комбинезонах.
– То косынку на волосы не наденут, то руку в шпиндель сунут, – хмуро сказал мастер. – Конечно, следователи ходить будут. А отвечает за технику безопасности кто? Андрей Петрович! Только Синицын ведь не у нас погиб. Зарезали его. Может, я вас в профком провожу сразу?
– Нет, пожалуй, – сказал Денис. – Мне в профком не надо. А кто еще из грузчиков здесь работал?
– Больше никого, один Синицын. Сейчас на его место поставили парня, неделю как устроился… Мозговой его фамилия. Броская, не забудешь!
– А шкафчик Синицына, где тот переодевался, он к кому отошел? – спросил Денис. Он уже наступил в лужицу масла на железном полу и теперь все смотрел под ноги и шел враскорячку, как корова на льду.
– Да к новому грузчику, наверное, – мастер пожал плечами. – Я и не интересовался особо… Можно уточнить, если надо.
Масло на скользком железе конечно же, прямое нарушение техники безопасности. И Андрей Петрович косил глазом – понял ли это следователь. Денис понял, но виду не подавал: сейчас это его не интересовало.
– Так что вы про Синицына сказать можете?
– Да ничего… Вон у меня сколько народа, что про каждого скажешь? Грузчик как грузчик. Загрузился, разгрузился, поехал. В вытрезвитель или милицию не попадал. Аккуратный такой – комбинезон стираный, наглаженный, все другие зарастают грязью, как коростой…
– Ну куда, куда! Да к восьмому стеллажу ее давай! Да потиху только! Да ё-о-о!.. – Задрав голову, мастер остервенело погрозил крановщице.
– Грамотный был, видать, газеты читал и язык подвешен… Десять классов за плечами, а поговоришь – будто институт окончил. Знакомства? Да в обед вон полцеха «козла» забивают, другая половина в картишки режется. Так что все меж собой знакомые. А так чтобы в гости… Нет, ну… Да вы сами посудите, у нас в этом году шестой начцеха меняется, откуда ж я буду помнить про каждого грузчика, к кому он там в гости ходит, с кем водку пьет?
Андрей Петрович отстраненно улыбнулся, давая понять, что в его масштаб такие мелочи не пишутся.
Под потолком опять загудел козловой кран, поволок куда-то неуклюжую зелено-желтую станину. Мастер замолк, напряженно наблюдая за ее полетом.
– Получал он хорошо? – спросил Денис.
– Тысяч семь выходило. Это без премий. За такую работу нормально.
– Может, с кем-нибудь из начальства ругался?
– Разве только со мной. – Андрей Петрович хмыкнул. – У них бригада, а я им наряды закрываю, тут каждое тридцатое число такое стоит…
К ним подошел коротенький хлопчик в промасленном пиджаке, сунул мастеру под нос какую-то железку.
– Во, во, во! И во! Видел? – рявкнул он, тыча пальцем в просверленные отверстия. – Кто фаски снимать будет? Боря Кривицкий? Ага. Вот бери тогда в зубы эту похребень и неси ему. Кривицкий, видишь ли! Хрен с горы! Да пусть хоть пальцем там чистит. А я на фигу видал, мне за это не башляют.
Хлопчик швырнул железку на стеллаж, зыркнул на Дениса нахальным черным глазом.
– Чего-то ты с утра грозный, Ванеев. Слушай сюда… – Старшой ухватил его за лоснящийся лацкан. – Тут следователь из прокуратуры… Про Синицына спрашивает. Давай-ка, расскажи ему, что и почем… А мне в гальванику пора… А с фасками потом… Я минут через двадцать…
– А что мне Синицын? – крикнул ему вслед Ванеев. Старшой уже оседлал свободный электрокар и выруливал к воротам. – Братан родной, что ли?
– Ты ж у него полторы тысячи рублей выиграл! – крикнул Андрей Петрович на прощание.
Ванеев неловко развернулся к Денису, посмотрел куда-то мимо.
– Так не полторы, во-первых, а тысячу четыреста, – буркнул он. – Бабки, конечно, немалые. Только он на другой же день отдал, расплатился вчистую, как полагается.
Ванеев повозил языком за щекой и сплюнул на пол.
– Говорят, его зарезали, да?
– Зарезали, – кивнул Денис. – Он часто проигрывал?
– Бывало. Только за это зарезать не могли…
Ванеев плюнул еще.
– Он всегда платил вовремя. Пендитный такой, заносчивый, но честный. Вон Трофимов, тот рубль заныкает, не отдаст, пока по роже не схлопочет. А Синицын не такой, не…
– А почему заносчивый?
– Да по всему. Так ходит, смотрит… Как будто он выше нас всех. Или лучше, умнее, что ли… А чем? Обычный грузило…
– В цеху у него врагов не было, как считаете?
– Не-а, – Ванеев важно цыркнул слюной под ноги и зевнул. – Ладно, пошел я… Вон, если хочешь, с Тонькой поговори, с крановщицей, Синицын ее за корму как-то уцепил… Тонька! – заорал вдруг Ванеев, так что у Дениса в ушах зазвенело. – Ходь сюда, говорю! Щас тебя в кино снимать будут!
Из стеклянной кабины вверху показалось девичье лицо.
– «За стеклом» называется! – подхватил кто-то из цеха.
Двенадцатый механический дружно заржал. Тонька-крановщица обиженно выкрикнула что-то в своем поднебесье, ее никто, естественно, не слышал.
Денис оглянулся – Ванеева рядом с ним уже не было. Зато в дальнем конце, напротив ворот, он увидел молодого грузчика, который только что привез пустые мусорные ящики. Парень смотрел вверх, не понимая еще, чему все смеются, и на всякий случай осторожно улыбался.
– Вы Мозговой? – Денис подошел к нему, привычно полез в нагрудный карман.
– Ну…
Улыбка сразу сползла с лица парня.
– Здравствуйте, я из прокуратуры, – Денис показал удостоверение. – Есть к вам вопросы.
– А чего я такого сделал? – Грузчик заметно напрягся. Впрочем, прокуратуре никто не радуется.
– Насчет Геннадия Синицына хочу кое-что спросить.
– А-а-а… Так я и не знал его… Я вот только что, буквально неделю…
– Меня интересует его шкафчик для переодевания, только и всего, – сказал Денис. – Вы ведь пользуетесь его шкафчиком, верно?
– Вот, – Мозговой чуть приоткрыл длинный железный ящик с цифрой «12» на желтой дверце и, пошарив внутри, достал записную книжку в потертой обложке, с готовностью протянул ее Денису.
– Комбинезон засранный, старые туфли и еще всякий мусор я выкинул в коридор, гардеробщица прибрала, видно… А книжицу, подумал, если кому надо, так придут и спросят. А больше ничего и не было.
Грузчик исподлобья смотрел на Дениса, как будто ожидал от него подвоха. Неожиданность прошла, ситуация перешла в другую плоскость и никаких интересов самого Мозгового не затрагивала. По идее, он должен успокоиться. А он оставался «зажатым», как будто действовал значимый для него
